— Спасибо, Хигель.
Махнув нам, фей снова поднял вёдра и быстро направился к дому на склоне. Увидев фасад, я сразу поняла, что это таверна. На деревянной вывеске, висящей на скрипучих петлях, был нарисован мерроу, пытающийся съесть ноги феи. Прямо под ним было написано «Бестолковая рыба».
— Его отец умер? — тихо спросила я, вспоминая комментарий Хигеля.
Лёгкая улыбка тронула уголки губ Мэддокса, хотя глаза потемнели.
— Для старой Мэй — да. Он живёт на другом конце деревни и управляет единственным постоялым двором. Они не видели друг друга уже около двадцати лет, но не торопись с выводами. Единственное, о чём они говорят, так это друг о друге. Хигель — их единственный сын, и он разрывается между двумя домами, чтобы угодить обоим.
Мои губы дрогнули при мысли об этом.
Мэддокс наклонился ко мне.
— Это улыбка?
— Нет.
— Ах, понятно. А я был готов поклясться, что это она.
— Ты бы поклялся напрасно.
Деревня была больше, чем мне показалось с холма; она растянулась вдоль берега реки. Были дома так близко к Муирдрису, что я даже задавалась вопросом, а не манан-лир ли в них живут. Насколько я знала, этот народ мог плавать в глубинах Муирдриса, но даже для них это было рискованно.
Мы продолжали идти по той же тропе. Мэддокс всё поглядывал на меня, я же пыталась не упустить ничего важного. Я застыла при виде женщины с жабрами вместо ушей. Она держала за руку ребёнка с волосами в виде щупалец. Мерроу. Они поздоровались с Мэддоксом, доброжелательно посмотрели на меня и вернулись к своим делам.
Я на секунду потеряла дар речи, потому что знала: после такого моя жизнь уже никогда не будет прежней.
Одно дело — собирать слухи, и совсем другое — убедиться в их реальности.
Дальше мой взгляд упал на группу сидхов, сидящих на деревянных скамейках вокруг колодца. Там был мужчина, чьё лицо обрамляли огромные красные лепестки, второй отличался кожей чудесного лаймового оттенка и острыми ушами, а у женщины из висков росли ветки, словно рога. И чем больше сидхов я видела, тем больше восхищалась. Всевозможные оттенки кожи, завораживающие глаза (некоторые совершенно чёрные или белые), хвосты, когти, копыта… Был момент, когда я посмотрела на свои собственные руки — смуглые и гладкие, без ярких цветов или чешуи, — и они показались мне слишком невзрачными.
Мэддокс немного наклонился ко мне.
— Со мной было то же самое, когда я впервые сюда попал.
Я убрала руки за спину и глубоко вдохнула.
— Когда это было?
Вместо конкретного ответа он улыбнулся.
— Давненько.
— Они знают, что ты?.. — Я скосила глаза на его плечи.
— Нет. Они, разумеется, знают, что я состою в Братстве и притворяюсь Охотником, но когда заходит речь о моём происхождении, я всем говорю, что я фей.
— Если это место — надёжное пристанище и ты помог многим из них, почему ты не можешь доверить им эту тайну?
Он слегка нахмурился, как будто не ожидал такого вопроса.
— Дело не в доверии, я просто хочу их защитить. Чем меньше они знают, тем меньше рискуют. Мне не важно, что произойдёт со мной, я могу постоять за себя, но они… Это место священно.
Я уже собиралась задать ещё один вопрос, но вовремя остановилась. Знала, что за этим последует другой вопрос, потом ещё один и ещё. У дракона было столько тайн, которые будоражили во мне ту часть, что чувствовала зуд в пальцах всякий раз, когда я находила новую книгу. Чем они рискуют? Разве они бы не были рады узнать, что раса драконов не полностью вымерла? Где его семья? Он такой один? Как он попал в Братство?
Будь на его месте Гвен или Сейдж, я бы не колеблясь засыпала их вопросами.
Возможно, при других обстоятельствах я бы и с ним не сдержалась.
Возможно.
Мэддокс провёл меня через всю деревню до постоялого двора на другом краю. Здание было трёхэтажным. Часть крыши была наполовину не достроена, с балками без навеса; вывеска в форме стрелы гласила: «Алая борода». Прямо под ней была нарисована пухлая женщина с румяными щеками, поглаживающая длинную рыжую бороду. Пара маленьких рогов, выступающих из её лба, показались мне до боли знакомыми.
Я снова сжала губы, чтобы не улыбнуться.
— Дай угадаю: мать Хигеля — фея, а отец — мерроу.
Он с улыбкой посмотрел на вывеску.
— Тонко, да? Пойдём, отдохнём и перекусим немного.
Перед первой из трёх ступенек у входа я схватила Мэддокса за локоть.
— Постой. — Я тут же отступила, пожалев о своём порыве. Я никогда никого не касалась, даже через одежду.
— До наступления ночи нам делать нечего, раньше мы Фионна не увидим, — произнёс он через плечо, глядя на меня с чем-то слишком похожим на понимание. — А я хочу есть.