Затем он с размаху открыл двойные двери, и наружу вырвался шумный гул. Несколько голосов радостно его окликнули. Я смотрела, как его широкая спина исчезает внутри, и пыталась заглушить смесь растерянности и тепла, которые поднялись во мне от его слов.
Глава 17
Достойные и прекрасные феи — великие защитники всего, что нас окружает, — рождаются с умением повелевать одной из четырёх природных стихий. Самые могущественные из них называют себя друидами, и я всегда улыбаюсь, когда вижу, как они играют со своими камнями. Ещё раз, оставляю в этих записях свои искренние извинения за неудобства, которые могли причинить мои сыновья и дочери. За каждую невольную вспышку огня я заставлю их посадить дерево.
Запись Ширра, Дракона, в запрещённой книге «Двор Паральды»
Мне очень нравилась атмосфера на постоялом дворе, хоть там и творились странные вещи. Отца Хигеля звали Тантэ. Когда представлялся, он провёл своим плоским светло-синим хвостом по моему бедру, намочил мои штаны и сунул в руку ключ от моей комнаты. Я едва успела заметить его перепончатые пальцы.
— Твоя всё ещё свободна, — сказал он Мэддоксу перед тем, как исчезнуть.
Он был очень занят, потому что на постоялом дворе работало только двое: он и повар. Сам Тантэ отвечал за приём гостей, обслуживание столов и уборку; за час я услышала, как он упоминал Хигеля не менее восьми раз.
— В деревне много людей, которые с радостью помогли бы ему, но он категорически отказывается, — сообщил мне Мэддокс. — Говорит, что ему нужна только помощь сына.
— Его мать поступает так же?
— Нет. Она, напротив, всегда говорит Хигелю, что не нуждается в его помощи. Но стоит ему уйти помогать отцу, как её работники заболевают, кухня горит или обваливается крыша.
Я округлила глаза, но не стала комментировать.
Столовая, должно быть, была самым просторным помещением во всём заведении и к тому же находилась в процессе ремонта. Бревенчатые балки, которые я видела снаружи, теперь находились у меня над головой, с сеткой из канатов и временными настилами, по которым ловко передвигались трое рабочих. Внизу стояло более тридцати тёмных деревянных столов, почти все занятые, с тарелками, источающими пряный и насыщенный аромат, и небольшими настольными фонарями с горящими свечами внутри. Освещали помещение голубоватый туман снаружи и маленькие оранжевые шарики. Атмосфера была уютной, домашней.
Мэддокс проводил меня к свободному столу. Затем он змейкой прошёл через зал и остановился у группы из шести или семи сидхов. Он тепло поприветствовал всех и наклонился, чтобы поговорить с мальчиком с тёмными волосами и острыми ушами, которому было около восьми-девяти лет на вид. Мальчик с энтузиазмом кивнул, и Мэддокс дал ему две монетки, которые достал из кармана.
— Ты задолжал деньги маленькому ребёнку? — спросила я, когда он вернулся.
— Нет. Я нанял его.
Краем глаза я заметила, как мальчик попрощался с остальными сидхами и выскочил из столовой. Некоторые попытались слегка хлопнуть его по спине или взъерошить волосы, но он ловко увернулся. Сцена меня не удивила, потому что я сама с малых лет выполняла всякие поручения для разных людей. Я только почувствовала лёгкий трепет в груди, подумав, что среди них сейчас могла бы быть Каэли.
— И за чем же он побежал?
Мэддокс загадочно подмигнул мне.
— За информацией.
Мы едва успели сесть, как Тантэ появился перед столом с двумя кружками, и я наконец смогла его рассмотреть. Он был высоким и худым, и в этом, пожалуй, было его единственное сходство с сыном. Хигель унаследовал расу и черты своей матери. У Тантэ же кожа была очень светлого голубого оттенка, который темнел к кончикам пальцев и хвосту. На его щеках были три большие прорези — жабры, — которые открывались и закрывались каждый раз, когда он говорил. Его длинные чёрные волосы были собраны в высокий хвост.
— Официально в «Алой бороде» нет еды для гостей, — сказал он, ставя кружки перед нами. Его голос был мелодичным и немного расщеплённым, словно ему вторило эхо, которое я иногда слышала, когда опускала голову под воду, чтобы вымыть волосы.
Мэддокс небрежно махнул рукой.
— Принеси нам что-нибудь по своему вкусу, здесь всё превосходно. — Он скосил на меня взгляд. — Ты ведь любишь рыбу, верно?
Я нечасто её ела. В Гибернии это была еда, доступная только в прибрежных районах и для состоятельных людей.
— Да, конечно.