Когда я заговорила, мерроу вперил в меня свои глубокие чёрные глаза.
— Ты его sha'ha?
— Что?
Мэддокс, который в этот момент делал глоток из кружки, поперхнулся.
— Чёрт, Тантэ.
Мерроу достал из-за пояса тряпку и бросил её Мэддоксу.
— Понятно, — пробормотал он и удалился.
Я наблюдала, как дракон вытирает подбородок и ворот своей чёрной рубашки. Мы оба сняли свои плащи, как только вошли внутрь.
— О чём он говорил?
Мэддокс как будто избегал моего взгляда, пока вытирал несуществующие капли с края стола.
— Ни о чём. Он просто сумасшедший.
Я пристально смотрела на него несколько секунд, но решила не спрашивать его об этом, как не спрашиваю о его прошлом или о его самочувствии. Тем не менее, мой мозг жил своей собственной жизнью, перебирая все древние тексты, которые я читала, все термины на запрещённом языке, которые мне попадались, всё, что могла вспомнить…
И ничего.
Я не помнила, чтобы когда-либо видела или слышала это слово раньше. Но то, как Тантэ произнёс его… Я бросила незаметный взгляд вниз. Моя блузка полностью закрывала ключицы, невозможно было разглядеть…
Я покачала головой.
Примерно через десять минут Тантэ подал нам две щедрые порции запечённой рыбы с овощами и картофелем. Пахло изумительно.
— Если что, я никого не кормлю.
Заметив мой озадаченный взгляд, Мэддокс объяснил:
— Когда Тантэ и Мэй разошлись, они договорились не вмешиваться в дела друг друга. Это значит, что таверна кормит деревню, а постоялый двор предоставляет кров тем, у кого нет дома или кто здесь временно. Так что всё, что ты сейчас видишь в этой столовой, не совсем законно. Просто играй по правилам, как и все мы.
Я не знала, что за рыбу мне подали, но она была восхитительной. Для места, где не должны подавать еду, они справлялись замечательно. Я с удовольствием уплетала картошку, как вдруг тьма быстро шепнула мне предупреждение на ухо. Не раздумывая, я вытянула ногу и сильно толкнула стул Мэддокса. Дракон потерял равновесие и упал назад.
Полсекунды спустя деревянная балка рухнула прямо на то место, где он сидел. Пол проломило от силы удара, щепки разлетелись во все стороны.
Я смотрела на весь этот бардак с нахмуренными бровями. Пыль ещё не осела, как Мэддокс уже бросился ко мне.
— Ты в порядке?
Увидев, что меня не задело, он пристально посмотрел на меня, наклонив голову вбок. Этот взгляд мне совсем не нравился.
Я открыла рот, чтобы ответить, но меня прервал крик сверху:
— Виноват!
Вся столовая одновременно подняла глаза, и я успела заметить, как Мэддокс весь напрягся. Один из рабочих спускался на ремнях безопасности, паря в воздухе, словно он был рождён для этого и гравитация на него не действовала. Солнце очерчивало его фигуру, не позволяя мне рассмотреть его до тех пор, пока он не приземлился рядом с нами. Как только его ноги коснулись пола, он отпустил веревку.
В первую очередь меня привлекла его широкая улыбка. Как будто это не его небрежность едва не обернулась трагедией. Вокруг нас большинство тяжко вздохнули и вернулись к своим тарелкам. Женщина за соседним столом (фея, судя по её оленьим рогам) вытерла рот салфеткой и устроилась поудобнее, с большим интересом наблюдая как за Мэддоксом, так и за виновником событий. И она была не одна такая.
Я пригляделась. Что-то происходило, но у меня не было ни малейшего понятия, что именно.
С виду это был молодой парень, обычный человек. Ни одного признака сидха. Высокий, почти как Мэддокс, но гораздо более худощавый. Длинная коса пепельного цвета свисала через плечо, и было в нём что-то…
Что-то завораживающее.
Он был одет в простые брюки и рубашку, запыленные и пропитанные потом, без каких-либо украшений или отличительных знаков, но хорошего качества. Из оружия виднелось лишь несколько инструментов, висевших на его поясе. В чём же заключалась его притягательность? В его непринужденной позе? В том, как брюки свободно висели на нём, но при этом казались сшитыми на заказ? В хитром взгляде? Я была так поглощена разгадыванием этой загадки, что не сразу заметила, что он тоже смотрит на меня. Мои глаза встретились с парой серебристых глаз. Не серых и не бледно-голубых, а ярких, точно чистое серебро. Они были обрамлены почти невидимыми ресницами того же светлого оттенка, что и его волосы и брови. Всё это, вместе с его бледной кожей, не должно было придавать ему привлекательности. Но он определённо был привлекательным.
Очень.
И он это знал.
Я бы поклялась, что это невозможно, но его улыбка стала ещё шире.
— Ну, привет. Оберон и Компания. — Он протянул мне руку; я уставилась на неё. — Лучшие плотники и столяры во всей…