Как раз вовремя?!
Я задумалась. Но это невозможно. Неужели это он?
— Да быть того не может, — прошептала я.
С ленивым стоном мужчина заёрзал на земле. Он несколько раз пытался подняться на ноги, один раз даже ухватившись за штаны Мэддокса. Я сделала несколько шагов назад. Когда он наконец выпрямился, я увидела, что он весь покрыт грязью, от кончиков редких белых волос и доходящей до груди неухоженной бороды до сапог, из которых торчал чёрный палец. При слабом свете луны и на фоне таверны я даже не могла разглядеть черты его лица.
Он стоял, покачиваясь, и смотрел на нас. Я чувствовала на себе его пристальный взгляд.
Внезапно он отрыгнул прямо в лицо Мэддоксу.
Дракон отвернулся, сморщив нос.
— Чудесно. Именно так я и представлял себе сегодняшний вечер.
Не говоря ни слова, мужчина развернулся на пятках и, каким-то чудом не упав, пошёл прочь.
— Лучше поторопимся. Когда у него забирают виски, он просто идёт спать.
Я не верила своим глазам. Что это вообще такое?
— Это шутка такая?
— К сожалению, я серьёзен.
— Это и есть легендарный герой Фионн Несокрушимый? — Я указала на сгорбившуюся, покачивающуюся фигуру, с которой что-то капало (надеюсь, виски). — Тот, кто сражался верхом на Ширре во время войны и бросил вызов самому Теутусу?
— Самый что ни на есть. Хотя теперь его называют Фионном Слюнтяем.
Я сжала кулаки так сильно, что ногти снова впились в кожу.
— И ты думаешь, что этот несчастный как-то мне поможет? Он едва стоит на ногах.
— В его защиту скажу, что у него всегда были проблемы с чувством равновесия. В основе его техники боя на самом деле было алкогольное опьянение.
Мне дико хотелось вонзить кинжал в один из его красивых глаз, но я была хорошей девочкой и просто повернулась спиной. Гнев кипел во мне, как вулкан, готовый извергнуться. Я чувствовала себя такой…
Мэддокс догнал меня и встал на моём пути, заставив остановиться.
— Послушай, я знаю, что это выглядит плохо, — признался он. — Я даже не могу сказать, что он тень того, кем был когда-то, потому что это было бы оскорблением его тени. Но он последний бессмертный, последний из фианов, сама Тараксис даровала ему вечную жизнь. Он родился и жил ещё до появления Морриган.
Упоминание богини отрезвило меня. Да, я пришла сюда, чтобы узнать о ней, готовая на всё, чтобы спасти Каэли. Но может ли это ничтожество сказать мне хоть что-то? Неужели я проделала весь этот путь, подойдя так близко к Долине Смерти, совершенно напрасно?
Я подняла глаза к небу, игнорируя дракона.
Подумала о сестре Тали.
Нет, хотя бы ради неё это путешествие того стоило.
— Ладно, — огрызнулась я, снова разворачиваясь и следуя по следам грязи, которые оставлял за собой этот «великолепный» герой, — но если он разденется, я ухожу.
Глава 20
Однажды юная дева-фея влюбилась во сне в прекрасного юношу. Но когда она нашла его наяву, он оказался лебедем. Для неё это не стало препятствием, ведь любила она его по-настоящему. Настолько сильным было её чувство, что она сама превратилась в лебедя. Говорят, все лебеди королевства — их потомки.
Из запрещённой книги «Легенды и мифы»
Фионн Слюнтяй двигался зигзагами к Муирдрису, направляясь к каменному мосту, через который сегодня утром пролетала Фира. Не раздумывая, начал переходить его, топая по камням и напевая под нос песенку, посвящённую чьим-то титькам — кажется, некой Молли.
Так же, как и перед входом в лес Спорайн, я посмотрела на свои собственные ноги, прежде чем ступить на мост. Мне представлялось, что от каждого шага по мостовой волна вибрации поднимается вверх по ногам, предостерегая. Туман становился всё плотнее и поглотил Фионна на середине моста.
Мэддокс шагнул ко мне, не касаясь, но очень близко.
— Туман рассеется, когда мы дойдём до другой стороны, — сказал он.
— Сколько раз ты переходил на тот берег?
— Несколько.
Ну, по крайней мере, он знал, что там, хотя этого места не было ни на одной карте. Мы следовали за Фионном, слушая его фальшивое пение, пока я не почувствовала, как мои ботинки снова коснулись земли. Через два шага туман действительно рассеялся, открывая перед нами совершенно иной пейзаж.
Это была центральная часть долины, и всё пространство занимала равнина. На юге возвышались Эремонские горы с нуральскими рудниками, а вокруг на многие километры простиралась лишь сухая земля. Освещённая тусклым лунным светом долина, куда ни посмотри, напоминала кладбище. Возможно, поэтому то немногое, что здесь было, сильно выделялось.