Гардт Александра Николаевна
Эпоха лишних смыслов
Ты окружаешь себя людьми, чтобы ночь не казалась такой уж темной.
Заглушаешь рев ветра спорами о том, чья очередь мыть посуду.
Лучше не обманываться. Лучше — не давать гандикапа судьбе.
В конце ты один.
Всегда.
И что, черт возьми, ты хотел бы поменять в этом факте?
— Майк Кэри, 'Хеллблейзер', 'Все знанья и искусство'
Пролог
— Роза? Постойте! — раздалось мне вслед.
Я замерла на месте. Передо мной в мгновение ока пронеслись все возможные реальности и вероятности. У журналиста, Кости, другой голос. Но выбор имени не оставил и шанса, заставив мою кровь бурлить легкой досадой и волнением. Роза, псевдоним и запутанная история. Должно быть, поклонник, узнавший меня на улице.
Улыбка далась с трудом, но я все же обернулась и даже подняла руку в приветственном жесте. Мужчина лет тридцати, кашемировое пальто, дорогие часы; симпатичный и чем‑то знакомый. Такие не читают мою книгу.
— Вы на такси?
Я неопределенно кивнула, и понимание накатило волной, пригвождая к земле: Макс Гамов, автор фантастических романов, единственный писатель на свете, которого я по — настоящему уважаю.
— Давайте я вас подброшу, а водителю заплачу неустойку? Что скажете?
Он сделал пару шагов мне навстречу, и я наконец‑то привычно подняла брови. Когда не испытываешь эмоций, подобным мелочам учишься очень быстро. Голова работала чисто и ясно, несмотря на усталость. Скорее всего, увидел меня в ресторане, где я давала интервью очередному Интернет — порталу, и решил приклеиться. А что такого? Я фантаст — и он фантаст. Я красивая, и он ничего. Особенно для своих тридцати с чем‑то. Как сразу‑то не узнала.
— Давайте нет? — почти утвердительно бросила я и все‑таки направилась к машине.
— Роза, да я же не в плохом смысле! Меня зовут Макс, Макс Гамов, может, слышали?
Он в два счета оказался рядом со мной, жутко высокий, жутко веселый, жутко выбивающийся из контекста. И к тому же, по уши женатый. Заглянул в глаза, будто ждал чего‑то.
— Объяснитесь, — бросила я и закашлялась. На улице стоял поздний октябрь, и было прохладно, хотя жилетка — пуховик, купленная в Мадриде, отлично грела кости.
— Не хотел на улице, — он развел руками. — Если вкратце, то, смотрите, меня к вам направила организация…
Я не выдержала и хмыкнула. Гамов прервался и вопросительно посмотрел на меня. Тоже неплохо, согласна. Раз уж проявила невежливость, обязана ответить. Сильный.
— Союз писателей России? — спросила я, и не думая извиняться. Никому я ничего не должна. Любимому автору — тем более.
Лицо Гамова озарилось улыбкой. Сине — серые глаза окрасил свет. Я сглотнула.
— А чем они вам так насолили, а, Роза? Почему отказались вступать в ряды?
— Черный пиар, конечно.
Он даже зажмурился — кажется, от удовольствия — и проговорил с секундной задержкой:
— Читал я про эту версию. Никакой критики не выдерживает. Вы не занимаетесь грязными играми. Я не от них, не переживайте.
— Вперед.
Я кивнула головой в сторону черного мерседеса, нервно мигавшего аварийкой на проезжей части. Надо отдать Гамову должное: понял без слов и довольно быстро договорился с водителем. У меня осталась только одна забота: не дать ему произвести на себя излишнее впечатление. Хватит и того, что, учась на третьем курсе истфака, я прочитала в каком‑то неясном сборнике его рассказ и с полгода ходила влюбленная в текст.
— Пойдем, Роза, — как быстро обернулся. Да еще на 'ты' перешел?
Мы двинулись сквозь ряды машин — к очень заурядному и дорогому внедорожнику. Чего не отнимешь, просторен до крайности.
Я бросила взгляд на Гамова и почувствовала, как внутри что‑то щелкает, ломается; вздохнула с облегчением. Наконец‑то. Хорош Макс, побил все рекорды, минут пять меня интересовал. А теперь раскусила. Добрый, симпатичный, вечный баловень всего и вся; женился рано, но брак крепкий, потому что по любви, да и подошли друг другу; дом — полная чаша, квартира даже своя, приличная трешка в неплохом районе, не центр, конечно. Тиражи — до небес. Даже сейчас. Несколько раз в год по заграницам, не публичен, вот, собственно, и все. Хороша Маша, да не наша. И не нужно.
Он включил зажигание и подул на окоченевшие ладони. Это что же, он меня на улице ждал? Я сдвинула брови, отмечая этот факт у себя в голове.
— Роза? Действительно — Роза?
— Макс? Действительно — Макс?
— Туше, — он улыбнулся. — Но как‑то с трудом верится, что Роза Оливинская — настоящие имя и фамилия. Мои‑то в паспорте стоят. А такси вообще на Агату было заказано.
— Может, к делу?
Я максимально равнодушно посмотрела сквозь лобовое стекло.
— К делу, к делу. Буду считать, что мой любимый сериал произвел на тебя неизгладимое впечатление.
— Мы уже на 'ты', — я вздохнула. Сердце кольнуло с запозданием в десятую долю секунды, ничего себе развитие событий, какое скерцо, в самом деле. Может, он не о том говорит…
— Прости. Простите, виноват. Больше не буду.
— Так что за сериал? — спросила я.
- 'Доктор Кто'. — Гамов снова подул на ладони.
Стало немного теплее, то ли от климат — контроля, то ли от сказанного. Имя 'Роза' действительно было взято оттуда.
— Первый раз слышу. Но будем считать, что произвел, если вам легче.
— О, легкость моего бытия просто невыносима! — Гамов засмеялся — и в очередной раз выбил меня из колеи. Только этим он и занимался, устраивал встряску за встряской.
Сотовый взвыл в недрах сумки, будто демон в аду. Занятный вопрос, кстати: воют ли демоны? Надо подумать. Я посмотрела на дисплей и раздраженно сбросила вызов.
— Красивый, — одобрительно кивнул Гамов.
— О, вы себе не представляете! — вот урод, заглянул в экран. — Я сейчас вам напишу адрес сайта, на котором такой же можно купить. Отличный мобильник, да.
— Я не про… — Гамов осекся и рассмеялся, просто и добродушно. — Я сегодня жутко бестактен и имел наглость посмотреть на вашего мальчика, хоть вы и светили экраном изо всех сил.
Какая радость, что раскусила.
— Карты к орденам, да? — я с досадой бросила телефон обратно.
— Ого! — Гамов сделал бровями. — Не ожидал, что вы правильно воспримете мои слова.
— Конечно, ведь я… — Молчать, молчать. — Так мало искушена в этой жизни.
— Господи! — воскликнул он, отчего мне стало неуютно. — Да мои ровесники этого выражения не знают, вот и все удивление.
— Спасибо за комплимент мальчику, — кивнула я. — И давайте уже…
— К делу, помню. — Гамов замолчал. — Вот скажите, Роза, вы знакомы со всякими сайтами типа 'Самиздата'?
Я кивнула.
— И знаете, наверное, что их много?
— Макс, — я впервые назвала его по имени и слегка удивилась мягко — резкому звучанию. — Давайте без экивоков, обиняков и прочих сложных слов.
Гамов посмотрел на меня слегка озадаченно.
— Понимаете, — проговорил он. — Тут без сложных слов не получится. Но я попробую.
Следующие пять минут я слушала рассказ о том, как все изменилось с появлением Интернета, что теперь рукописи всяких графоманов не пылятся в ящиках, запертые на бумаге (так и сказал), а висят либо на одном сайте, либо на другом, на крайний случай — в личном дневнике, и каждый, каждый может их прочитать.
Как будто я из Каменного века и ничего не знаю.
— Максим, — вкрадчиво отозвалась я. — Если бы имела привычку удивляться, то сделала бы это незамедлительно. Представьте: иду с нудного интервью, в конце которого пришлось ждать, пока журналист соизволит расплатиться за свой — свой! — чай. Он делал мне такие глаза, видно, хотел навечно остаться моим жиголо. Один есть, хватит. Но суть не в этом! Иду, значит, и тут, вдруг откуда ни возьмись, Гамов. Собственной персоной. Человек, пишущий бестселлеры, становящиеся лонгселлерами, которые, в свою очередь, станут классикой. Гамов. Отменяет мое такси. Усаживает в свой джип. И рассказывает мне про 'Самиздат'. Это сюрреализм.
Я даже развела руками и запоздало поняла, что наговорила лишнего. Но деваться было некуда.