«Плутона бы сюда… Он бы весь этот лабиринт в куски разнёс, не заморачиваясь особо…»
— Ты не можешь телепатически связаться с кем-нибудь на поверхности? В идеале — с Мыслителями, они наверняка найдут выход… но сойдёт любой валкисианин. Мы можем пообещать ему большие деньги, если он уведомит Ковенант…
— Я уже пыталась. Не получается. Психополе кубла меня блокирует — слишком мощная помеха.
— Так… а есть ли у них какие-нибудь ценности? Святилища, скажем… или кладки яиц… что-то, что можно пригрозить разрушить?
— Есть, но нам до них не добраться. По той же причине, что и до поверхности. Не пустят.
— Слушай, а какое именно наши психополе они ощущают? Кинетическое или ментальное?
— Кинетическое они чувствуют, только когда мы двигаем достаточно большие объекты или проходим сквозь них, или сильно разгоняемся. Остальное время — только ментальное. Они не могут сконцентрироваться до такой степени, чтобы ощутить энергию, используемую для движения наших тел в быту, она слишком мала… Порог восприятия у них где-то от тонны, но надёжно фиксируют от пяти тонн. Погоди, ты имеешь в виду…
— Ну да. Я же «сейф», а значит в ментальном диапазоне должен быть для них невидим. Так что если я максимально дематериализуюсь и поползу по тоннелям, не развивая высокой мощности телекинеза, то они не смогут меня обнаружить — а значит, не смогут и заблокировать путь.
Большинство человеческих женщин или зелёных марсианок устроило бы истерику на тему «ты хочешь бросить меня одну в темноте с этими страшилищами?». Но Дэйр-Ринг только хищно улыбнулась:
— А когда ты доберёшься до поверхности…
— Я либо договорюсь с Мыслителями и они заставят червей мирно отдать тебя и наши приборы… Либо, если они не захотят вмешиваться, я сотру Валкис с лица планеты и разрою его на глубину километра, чтобы выручить тебя!
— Ты этого не сделаешь, — покачала головой Дэйр-Ринг. Без осуждения, просто констатировала факт. — Побоишься устроить парадокс времени.
— Ну… в буквальном смысле орбитального удара не будет, но вычистить катакомбы можно и без орбитального удара и переполоха на весь Марс.
— Не уверена. Но это всё равно лучше всего, что могу придумать и предложить я. Беги… точнее, ползи. Я тут устрою небольшой террор, чтобы отвлечь их и повысить твои шансы на проникновение.
Спустя два часа Ричард проклял свою «гениальность», причём неоднократно. Да, черви были деградантами… но выродились у них тела, не мозги. Во всяком случае, их коллективное сознание соображало не хуже самого Ричарда, насчёт индивидуального это было труднее сказать. Да, они не могли видеть, где находится невидимый чужак с закрытым сознанием… поэтому они просто разместили между лабиринтом и поверхностью сотню метров сплошного камня. Выхода через трёхмерность попросту не было.
Стоит попытаться через него пройти или разбить его — и прощай невидимость. Он вернётся к прежней позиции, только теперь — отдельно от Дэйр-Ринг.
Он попытался хотя бы вернуться к девушке, но тоннели за это время несколько раз изменили конфигурацию — просто так, для профилактики — и прежняя карта, сохранённая в его памяти, стала бесполезна. Да и сама Дэйр-Ринг наверняка переместилась в другое место.
«Так, соберись и не устраивай истерики. Да, она недосягаема, но жива. Да, ты не можешь отсюда выбраться, но ты по-прежнему невидим для них… Используй эти преимущества. Они не могут заблокировать одновременно ВСЕ пути. Где-то должен быть или выход наружу, или выход к чему-то ценному для них. Дэйр-Ринг говорила, что здесь есть уязвимые места… нужно только до них добраться…»
Он не знал, сколько времени прошло. Может быть часы, может дни. В этих тоннелях ощущение времени терялось, когда было не с чем его сравнить. Ричард впадал в краткий сон уже раз десять — затем встряхивался, сбрасывал лишнее тепло, накопленное за время сна, и продолжал медленно лететь по лабиринту.
Иногда на его пути попадались черви. Ричард ничего им не делал — просто, скользя мимо, читал электромагнитные излучения — паразитное «эхо» их ментального обмена через Эмпирей. Увы, думали они мало — но даже редкие обмены мыслями с сородичами позволили уточнить местную картографию.
Ещё через пару обрывков сна он уже почти уверенно отличал главные тоннели от второстепенных, молодые от старых, используемые — от заброшенных. Он двигался к центру подземного города — к одному из нескольких центров, но тем не менее… К важным камерам, которые нельзя просто так заблокировать — они должны сохранять постоянное сообщение с остальным лабиринтом, чтобы продолжать работу.