Кстати, изобилие женщин в отряде напрягавшее меня поначалу, стало почти привычным. Причина проста - изменились основы самой жизни. Выживать нужно всем, и иметь востребованную в новых реалиях профессию тоже все хотят. Боец - это теперь профессия. Самая обычная, из ряда многих, потому что потребность в бойцах у общества в процентном выражении стала куда как больше, чем раньше. Ни проехать теперь без опаски, ни добыть что-то, не привезти - опасен каждый шаг за стенами людских анклавов. Вот мы и следуем... за требованиями рынка. Странно даже становится, как думаю об этом.
Даже Машу взять, например - красивая женщина, мать двоих детей, мне бы к ней и относиться соответственнно, а не получается. Раз в отряде - все, «активный штык», боевая единица, что угодно, военно-учетная специальность «снайпер», а по-другому думать о ней не получается. Это хорошо или плохо? Пожалуй, что хорошо. Мне командовать надо, а не размышлять о сущностях. А начнешь много размышлять, не смжешь приказать что-то, и тогда кончился ты как командир. Если бы я о Маше как о женщине думал, смог бы я отдать приказ завалить того эсбэшника фармкоровского в поселке Васильевский Мох? Очень сомневаюсь.
Елена, заведующая столовой, сама прикатила нам тележку с завтраком - яичница на огромный сковородках, с сосисками, помидорами и поджаренным беконом, гренки и чай. Сноровисто расставила все по столу, затем сказала:
- Тут слухи ходят, что вы куда-то далеко собрались. В общем, удачи вам, ребята, возвращайтесь скорее.
Мы хором поблагодарили, после чего принялись за еду. Хорошо что заранее предупредил, чтобы по количеству очень не размахивались - ели все вяло, хоть и торопливо. Так, лишь бы хоть что-то в брюхо запихать.
Потом обнимались, целовались - все как положено. Дети Маши и Большого были сонными, но никто из них не плакал и не пугался вроде как - уже привыкли к новому ритму жизни, дети вообще ко всему быстрее привыкают в отличие от взрослых. Потом осталось только скомандовать «Выходи строиться»
Уже привычно построились перед машинами, и я потребовал провести последнюю проверку. Ну и сам полез в УАЗ. Пулемет, снизу коробки с лентами, РПК у переднего сиденья, стоймя, под панелью «банки» к нему. За спинками сидений канистры с бензином, боекомплект в железных ящиках, вязанка «мух», накрытая полиэтиленом. Все на месте, все в порядке. Рация пристроена безопасно, притянута медицинскими резиновыми жгутами. Все в порядке.
- По машинам!
Привычный маршрут до КПП. Мы во главе колонны, за нами следом сурового вида «буханка», вся в решетках, с длинными антеннами на крыше и с немецким военным прицепом сзади. За ней второй УАЗ, пулемет сейчас стволом в небо задран, видны лица в шлемах, масках и очках, даже не поймешь, кто там где. Ничего так выглядим, решительно, остается надеяться, что это и вправду врагов вероятных напугает. Три раза ха.
Проверка на КПП, регистрация в книге расхода личного состава и транспорта, гул открываемых металлических ворот, и серая лента дороги ложится под колеса. Есть, тронулись! К нашей главной цели, которая от нас далеко, и путь до которой ожидается не слишком легким. Ладно, делай что должно, и будь что будет, что тут еще скажешь.
Подхватил РПК, откинул сошки, пристроил его на отброшенное вперед лобовое стекло, накрытое толстой фанерой. Так спокойней и надежней, из этой машинки можно быстро и довольно точно сразу много пуль накидать в нужное место, а над головой у меня еще и ствол ПКМ виднеется, за которым пристроился Большой. Он у нас теперь стрелок-радист, поэтому сидел в головной, рядом с рацией, а второй пулеметчик, Сергеич, ехал в замыкающей машине.
- Шмель, в общем, старайся быстрее семидесяти даже по трассе не разгоняться, - сказал я нашему водиле, - И горючка экономится, и ветер мешает меньше.
- Да понял я, говорили же об этом, - ответил он.
- Ну, лишний раз не помешает, ты у нас не Цезарь, чтобы столько дел сразу делать.
- Это каких дел? - спросил он с подозрением.
- Одновременно слушать и запоминать, - гыгыкнул я.
- Сам дурак.
Уазик выбрался на шоссе, притормозил на секунду, мы огляделись. Затем я сказал в «короткую» рацию:
- Чисто, продолжаем движение.
Наш «головняк» уже привычно шел впереди, на пределе видимости, регулярно заменяя эту самую видимость «слышимостью» по радио. Но вокруг был пусто, даже скорее слово «пустынно» подходит к этому больше. Вроде рядом высотки Солнечногорска, виднеются брошенные машины там и тут, а вот следов самой жизни, ее ауры, духа, того, что сопровождает живых людей, уже нет. Даже приглядываться не надо к пейзажу, чтобы понять, что город полностью покинут. Непонятно как, но это видно сразу.
- Мерзко там, да? - спросил Леха, сидящий у меня за спиной.
Опять я с Татьяной расстался, она в замыкающей машине баранку крутит. Норовила ко мне в головную перескочить, но нельзя - «головняк» должен вести самый опытный, то есть Шмель. Поэтому у нас тут мужской коллектив получился. А в замыкающей с ней и Вика, и Маша, ну и Сергеич - единственный мужик.
- Точно, мерзко, - согласился я с Лехой, - Посмотришь - и жить не хочется.
- Как думаешь, зачищать когда-нибудь города будут? - спросил Шмель.
- Это вряд ли, - подал голос сверху Большой, - Патроны что ли лишние у кого есть? Да и без потерь не обойдешься. И смысл какой? Людей мало, города они покинули, кормить только деревня может. Что там делать?
- Именно, - поддержал его Леха, - Особенно если учесть, что там вся инфраструктура и коммуналка гавкнулись уже. Это теперь просто скопление препятствий, ну и место добычи ништяков, не больше.
- Зимой могут пойти, - возразил Мишка, - Зомбяки от холода вянут и чахнут, их можно кувалдами перемолотить по подвалам.
- Ну, с этим бы я поспорил, - не удержался уже я, - Подвалы, к слову, ниже нуля редко промерзают. А значит сами мертвяки не промерзнут, максимум вялыми станут. И никакой гарантии, что у них какого-нибудь «аварийного заряда» энергии нет, как раз разок кинуться на того, кто с кувалдой подходит. Нет, не полезет туда никто специально их истреблять.
- Ну, может и так, - согласился Шмель, - А вот если бы все же к зиме машинами на дутиках разжились, то другие мародеры нам бы не конкуренты были.
- Да слышал я уже, - ответил я.
- Слышал-то слышал, а хрен ли толку с того? Хорошо что когда от омоновцев из гостей ехали, уговорил тебя ту «шаху» с «семерой» прихватить, сейчас хоть Батя займется.
- Ну так прихватили все же, а чего тогда гундишь? - чуть возмутился я.
- Ну так... раньше надо было, - буркнул Мишка.
В этом весь Шмель. Я давно заметил, что в начале любого важного дела ему обязательно надо или побурчать, или на жизнь пожаловаться. Похоже, что это у него ритуал такой, типа как от сглаза спасается. Ну, его дело, мне не в лом с ним лишнюю минуту полаяться.
Солнечногорск остался сзади, а я заглянул в карту. Нам теперь поворот не пропустить, потому что маршрут мы проложили по таким проселкам, которые заметить - это отдельное искусство. Там даже асфальт предполагается не по всему маршруту, хватает и грунтовок, как-то сельская местность у нас больше доверия вызывает, чем главные трассы.
Затем почти в полном молчании ехали с полчаса, настороженно оглядываясь. Не доезжая Клина, свернули направо, на узенькое потрепанное шоссе, больше напоминавшее проселок, что вело в сторону поселков Зубово и Красный Ткач. Такая же глушь, такая же мертвая тишина, звук моторов слышен далеко-далеко. В поле увидели бесхозное стадо коров. По виду коровы никаким «зомбизмом» не страдали, но если верить шашлычникам и ученым, то и страдать были не должны. «Шестерка» их не брала.
Интересно, это кто-то просто бросил стадо, или выпускает пастись самостоятельно? Или из кустов следит? Тут, в стороне от шоссе, жизнь сразу другая стала, могли и не дойти сюда зомби. Да и помимо зомби всякой твари хватает, вроде тех же бандитов. Вон они как оживились.