Мы тоже не сидели сложа руки. Были навалены баррикады, из мебели и другой подручной ерунды вроде земли с грядок, по периметру пристроили кучу различных «подарочков» вроде мин и растяжек, в разных углах были размещены минометы и автомобили с турелями. В середине двора угрожающе ощетинились БМП. В неприметных углах мрачно застыли бойцы в экзоскелетах. Те, что брони не имели, пристроились у минометов. Мы были готовы в любой момент изрыгнуть смерть. Были и ещё некоторые сюрпризы.
Но и противник был не лыком шит. Побитый, но ещё передвигающийся БТР, десяток уже знакомых джипов, один шестидверный внедорожник военного назначения. Много — около трёх десятков — бойцов в знакомой черной форме. Три экза. И это были не «Дефендеры» — два старых добрых «Тауруса» и одна «Кобра–Бета». Мерзота. Раз они используют эти модели, значит, у них есть с собой здоровенный аккумулятор энергии. И верно — в одном из пикапов лежала здоровенная сине–серебристая коробка.
— Сдавайтесь. Это последнее предупреждение.
Я подхватил шест, валявшийся у стены, приоткрыл окно и частично вытолкнул его наружу. На конце шеста повисла белая тряпка.
— Мы хотим говорить! — крикнул я. — Переговоры! Мы идём на переговоры!
— Вы не в том положении, чтобы «хотеть», — ответил тот же странный монотонный голос из мегафона.
— У нас достаточно вооружения, чтобы как минимум переломать вам кости, так что, думаю, мы — можем. Повторяю: требуем переговоров!
Наступила тишина. Мы ждали.
— Хорошо, — нарушил наконец молчание «говорун». — Переговоры состоятся.
— Подойди к воротам, — коротко отозвался я. — Там и поговорим.
— Подхожу.
Я бросил шест и повернулся к экзу, который тут же открылся и я забрался в ложемент. Спустившись во двор, я забрался на баррикаду так, чтобы была видна лишь голова и плечи. Вгляделся в оппонента. Ну да… следовало ожидать. Мой взгляд уперся в забрало мрачно смотревшего на меня зеркальное забрало «Кобры».
Какое–то время я разглядывал собеседника. Он нарушил молчание первым:
— Вы идентифицированы как группа мятежников, находящихся вне закона правительства. Согласно имеющимся директивам, вы подлежите суду, в случае сопротивления — уничтожению на месте…
— Слушай, не втирай мне мазь от хомячков, — скучным голосом прервал я его спич и откинул забрало, ощерившись. — Обойдёмся без дешёвых ультиматумов. Было бы так просто нас взять — штурмовали бы сразу. А так — вы нас видите, мы — вас, тем более что нам видно побольше, чем вам. В итоге что? Может, вы нас и возьмёте. Да только так случится, что и мы вас раскатаем в блин. Ценой больших потерь, да… но и вам легко победа уж точно не достанется. Так что опустим фамильярности.
— А ты такой, как тебя описывают, Одинцов, — вдруг произнес мой собеседник после краткой паузы. — Всё такой же напористый и наглый. Не спорю, против тебя всегда трудно было выстоять, но я — постараюсь.
Я застыл, с хрустом вцепившись в металл ворот, который от давления, вызванного могучей силой экзоскелета, жалобно заскрипел. Я помню. Помню! Это…
— Как ты меня назвал сейчас?
— О, я о тебе не только это знаю… Велес. Я знаю о тебе всё. А ты забыл? Амнезия замучила? — ехидно осведомился собеседник. — Я тебе ещё кое–что покажу. Вспомнишь меня…
Забрало «Кобры» вдруг резко пошло перекрёстным трещинами и вытянулось в шлем, открыв лицо… от вида которого я шокированно втянул воздух. Кошмары, снившиеся мне уже не один раз, воплотились в реальность.
— Ты…
— Я, Одинцов, я, — кивнула моя точная копия. Голос, выражение и черты лица, даже манера разговора — всё моё. До мельчайшей чёрточки. — Виду, ты меня узнал.
— Смутно, — прошипел я. — Кое–что вспоминается. Что ты за тварь?
— Улучшенная версия тебя, — выплюнул собеседник. — Без изъянов. Без дефектов. Без сомнений. И ты — мой позор. Тебя не должно существовать.
Мда…
— Как мне тебя называть хоть? Могу Выпендрёжником. Или Свихнутым Маньяком. Годится?
— Рот зашей, — рявкнула моя копия. — Да, хорошо тебе головку перетряхнуло. Что ж… расскажу перед твоей смертью. Хоть и нет рационального в это ничего, но… удовольствие мне принесет.
Мой близнец, плюясь ненавистью и желчью, заговорил, а я внимательно слушал. Хотя выйти из равновесия можно было практически от каждого слова.
Его звали Кроy. Дитя генной инженерии, он был клонирован из моего ДНК: в свое время корпорации, — а, точнее, Артемиде — понадобился новый «я», но без непозволительного духа бунтарства. Некоторое время его тренировали, учили, снабжали знаниями — и в итоге появился новый профи, новый великолепный исполнитель.