Отчего-то под напором урагана слов Орхелии на душе у Аванона стало на порядок легче. Парня не испугала ни её исповедь, ни угрозы.
— Лучше прикрой пасть, валькирия, пока я не выбил тебе твои поганые зубы! — резво вскочил на ноги серафим словно услышал грубейшее оскорбление. — Что ты знаешь о Ранкаре? Что ты знаешь о НАС⁈ НИЧЕГО!!! РОВНЫМ СЧЕТОМ НИЧЕГО! Мне всё равно, кто он такой! Всё равно, что из себя представляет. Знала бы ты, что знаю я, не была бы столь самоуверенна. Не хвасталась бы своей принадлежностью к Фрее.
От услышанного брови Илая слегка дрогнули и тот с вопросом уставился на падшего.
— Тэйн, нежели и ты тоже всё теперь знаешь?
— Да. Ранкар обо всём поведал, — невозмутимо кивнул серафим. — Потому я и здесь.
— А об оберегах, Пятой Династии и… госпоже Руне? — пуще прежнего изумился голубокровный.
На миг Тэйн впал в настоящее замешательство, но после краткой заминки вновь сдержано кивнул.
— До сих пор в голове не укладывается… — чуть тише изрёк бывший смертник. — Когда Ранкар обо всём рассказал, я ночь не спал и надо всем размышлял, а затем всё встало на свои места… Вселенская ложь. Не потому ли Фрея пыталась отыскать его?
— Скорее всего так и есть. А ведь они ничего не знают, — удручено буркнул Илай, указав на валькирий. — Служат верой и правдой ей, но ничего не знают.
— О чем вы там бормочете? — раздражено прошипела Орхелия. — О чем мы не знаем?
— Боюсь, это не твоего ума дела, валькирия, — злорадно отметил голубокровный, медленно выпрямляясь весь рост. — Ты назвала Ранкара подонком, но этот самый подонок играючи одолел вас. Ты грозишь нам всеми карами небесными, но эти самые небеса запятнали себя кровью и предательством задолго до твоего и моего рождения. Ты грозишь мне и остальным смертью, но не знаешь истинной подоплёки происходящего, а когда узнаешь, боюсь станет слишком поздно. И не забудь в какой ситуации ты сейчас находишься.
— ВАМ НЕ УЙТИ! — грозно рявкнула женщина. — НИКОГДА И НИ ЗА ЧТО! Ни Арнлейв, ни госпожа Ванадис не пойдет у вас на поводу. Фи быстрее убьют, чем вернут тому подонку.
— Странная ты, — весело рассмеялся Аванон. — Как по мне две полноценные валькирии будут ценится выше одной отрекшейся небесной воительницы. А если умрёт Фьётра, то вам же хуже.
На несколько долгих мгновений в помещении воцарились тишина. Орхелии было нечем крыть, но внезапно могильное молчание нарушил слабый голос притихшей Ингрид.
— Почему?..
— Что почему? — не понял Илай.
— Почему вы помогаете ему? — не поднимаясь головы, решила осведомится служительница. — Чем он заслужил ваше доверие? Он же враг! Враг для всего мира.
— В этом и проблема, валькирия, — усмехнулся злорадно Тэйн, а затем по мановению ладони за его спиной материализовались пять пар угольно-черных крыльев. — Вы о нас абсолютно ничего не знаете.
От увиденного Ингрид изумлённо приподняла голову.
— Погоди… Я узнаю тебя… Ты же был в Ванфее вместе с Ранкаром. Но ранее же ты являлся калекой? Тебе лишили крыльев…
Орхелия же вдруг презрительно сплюнула.
— Выродок из Небесного Града! Ненавижу и презираю вас! Так еще и падший! ТЬФУ!
— Это взаимно, — холодно отрезал серафим, наслаждайся представлением. — Я тоже ненавижу ублюдков из Небесного града и не слишком жалую валькирий.
— А ты? — с каким-то трепетом спросила Ингрид у Илая, немного отойдя от шока. — Почему ты помогаешь ему? Почему помогаешь выручить Фьётру?
— Чтобы помочь другу разве нужна причина? — слабо улыбнулся Аванон. — Вы грозите мне и остальным смертью, но никто из нас смерти не боится. Мы знаем на что идём и знаем, чем рискуем.
— Вам это всё равно не поможет! — процедила сквозь зубы Орхелия. — Вы все сдохнете вместе с наследником Пятой Династии! Вы все покойники! ВСЕ ДО ЕДИНОГО…
Аронтир. Внутренние земли.
Верхний город. Золотой квартал.
Резиденция имени Ранкара Хаззака-Ксанта.
Признаться честно поначалу я не поверил собственным глазам, но стоило приблизиться к главным вратам, как всё встало на свои места. Это действительно был он. Перед входом в резиденцию действительно находился отец Фьётры. Фейлан по прозвищу Пешая Молния. Один из героев Северного пантеона и легендарный метаморф Ванахейма. Даже сейчас он находился под ложной личиной.