Диана и малышка Рейна — восемь. Помощи пока что дриада не просила, но нечто подсказывает, что очень скоро всё может измениться. И это «скоро» не за горами.
Впрочем, в какой-то мере все перечисленные проблемы меркнут перед четырьмя следующими задачами.
Альяна и её заточенная и стонущая от боли сестра где-то в глубинах академии — это девять. Со слов спаты где-то под храмом знаний расположена тюрьма, в которой томится один из глифов Пятой Династии — Руна Разрушения.
Скорое возвращение Лиярта Августа, который может загубить все мои планы — десять. Есть призрачный шанс напроситься в отряд уничтожения Лиярта. Однако сделать это можно будет только через Эйсона. В принципе, Вакар Август показался мне здравомыслящим главой дома.
Предложение дома Иан о сотрудничестве — одиннадцать. Проигнорировать каких-нибудь Урелеев мне не составило бы труда, но могущественнейший дом Аххеса — это не абы кто. Тем не менее, в данном вопросе последнее слово будет не за мной, а за кое-кем другим.
Ну и на десерт Великая Сотня — двенадцать. Я абсолютно не понимаю, что от неё ждать, но боюсь претенденты там будут не рядовые. В какой-то мере я действительно стал силен, но на общем фоне мои возможности гаснут.
Пребывая в хаотичных домыслах, я не заметил, как потерял счёт времени. Сига и Мера медленно уходили в закат. Справа от себя ощутил знакомое присутствие, а разлепив веки, понял, что Имания в полнейшей тишине уже некоторое время подобно мне мягко покачивается вперед-назад на кресле-качалке. От Хиры и след простыл. По-видимому, доброта Несмертной сошла на нет. Она и без того пошла целительнице навстречу, когда удовлетворила её просьбе, одарив несколькими советами молодую магиню Жизни.
Странно это или нет, но лишь наблюдая за Знающей я осознал, что в какой-то мере она стала мне близка по духу, ведь своим поведением и характером женщина напоминала старика Бетала.
— Знаю, что не согласишься, но обязана спросить, — выдохнула с безнадёгой целительница, после затянувшейся могильной тишины. — Ты точно не хочешь вернуться в Мергару пока всё не уляжется в Аронтире?
Голова рефлекторно качнулась из стороны в сторону, выражая полнейшее отрицание, а на моём перекошенном лице заиграла предвкушающая ухмылка-оскал.
— Я ни за что не пропущу такого веселья. Хочу наблюдать за всем из первого ряда. Не переживайте за меня. Лучше разберитесь с попранным авторитетом Аххеса, а со своими проблемами я как-нибудь управлюсь. Но спасибо за предложение, тётя, — чуть теплее усмехнулся я, слегка склонив голову перед названной родственницей. — Мне приятно осознавать вашу заботу.
— Ты Хаззак, мой мальчик, — со спокойной улыбкой прошептала та, поджимая губы и медленно поднимаясь с кресла, а затем рукой коснулась моих волос и с нежностью их растрепала. — Темида подарила мне замечательного племянника, и я не хочу потерять его раньше того, как сама покину этот мир. Помни об этом. Я всегда приду к тебе на выручку. Тебе нужно лишь сказать об этом. Мы семья, Ранкар. Семьей останемся навеки.
В какой-то миг её спокойная улыбка преобразилась в грустную и доброжелательно подмигнув на прощание, она неторопливо зашагала в сторону особняка.
Семья. Семья… Семья.
Всего-навсего одно жалкое слово, но сколько смысла в него можно вложить. Странно это или нет, но наблюдая за действиями, поступками и заботой Имании с Дэймоном по отношению ко мне, то моя собственная ненависть к тем существам, что произвели такую тварь как я на свет, становилась с каждым вдохом и выдохом только больше и больше. Хотел бы я сказать, что эту ненависть утолит лишь кровь, но к сожалению это было не так. К огромному моему сожалению…
Сига и Мера продолжали стремительно приближаться к закату. Над Аронтиром сгущались сумерки, и эти сумерки касались не только времени суток. Ситуация носила более каверзный и глубокий характер. Впрочем, я хоть и являлся частичной виной данных сумерек, но ответственность нести абсолютно не собираюсь. Старая сука повинна по всём сама. Пускай теперь расхлёбывает.
— Время для догадок и размышлений миновало, — прошептал я одними губами, наблюдая за вспыхивающими вечерними огнями столицы и медленно поднимаясь с кресла-качалки. — А время страданий и крови еще не наступило. Но всему своё время. Не так ли, малышка?