Край Соприкосновения.
Арена Соприкосновения.
Ярус ковена Изумрудной Тени.
Несколько мгновений назад…
Ранкар не шел и не шагал, он упорно тянул своё тело за собой лишь в известном ему направлении, но взор Никты всего на миг оторвался от окровавленного силуэта юноши и быстро переместился на молодую горгону, что стояла слева от неё.
— Слушай меня внимательно, Серинити! — скороговоркой заговорила женщина. — Такого мужчину ни за что нельзя терять! Он будет неоценимым приобретением для Танебриса. Сейчас он страшно уязвим и, что немаловажно, одинок. Надеюсь, ты понимаешь, что тебе нужно сделать после окончания Сотни? Ты будешь не единственная, кто возжелает с ним сблизиться. Не знаю, что замыслили аххесы и Арес, но они глупы, если вздумали уничтожить Ранкара.
— Понимаю, глава, — с каким-то обожанием во взгляде прошептала девушка. — Конечно же, я всё понимаю.
— Сделай так, чтобы он примкнул к нам. Приложи все свои силы и способности для этого. Ты меня поняла?
— Поняла, глава, — загадочно улыбнулась горгона. — Я сделаю это с удовольствием…
Край Соприкосновения.
Арена Соприкосновения.
Ярус валькирий.
Несколько мгновений назад…
Девушка лбом касалась границы барьера, а слёзы лились против воли хозяйки. Они не желали останавливаться. По крайней мере не после того, что увидели глаза. Не после того, как она осознала на какие жертвы пошел её избранник. Сердце бывшей валькирии громовых клинков разрывалось на части от того, что творилось на арене. Да, она знала… Знала, что Ранкар сражается не ради победы и славы. Не ради почестей или же власти. Сейчас он сражался только за неё. Невзирая на пугающие увечья, невзирая на могущественных противников, невзирая ни на что он шел вперед. Он влачил своё тело с великим трудом, чтобы вернуть именно её. В этот самый момент кроме него перед глазами Фьётры более ничего не существовало. Отныне и вовеки веков Ранкар стал центром Вселенной. Он стал её миром.
— Наверное, ты жутко рада за своего ублюдка, шлюха, да? — раздался из-за спины холодный голос Арнлейв. — Если честно, то я поражена. Три потока! Три стихии! Выстоял не только против Харалужьей Девы, так еще и одолел отмеченную Тиамат. Выродок сдерживался и таился до конца. Чтобы вернуть тебя он прошел через долгие мгновения тяготы. Вынуждена признать, что у него монструозный талант. Даже жаль будет разрушать его потенциал.
Слова предводительницы валькирий больно резанули по сердцу Фьётры и, не сдержавшись, та резко обернулась назад и опалила бывшую сестру ненавидящим взором, но в ответ светлая альва переглянулась с остальными небесными воительницами и громко расхохоталась.
— Надо же! Тебя всё-таки проняло, потаскуха. Сколько злобы. Сколько гнева. Сколько ненависти, — валькирия копья света с небывалой надменностью посмотрела на юношу, который резко остановился и посмотрел на ярус оберегов. — Как вижу, время пришло. Надеюсь, ты готова увидеть кое-что занятное, предательница? — и Арнлейв угрожающе двинулась к Фьётре. — Как-никак у тебя будет билет в первом ряду…
Край Соприкосновения.
Арена Соприкосновения.
Ярус оберегов.
На ярусе небожителей царило пугающее молчание, а взгляды оберегов, наверное, впервые за несколько сотен лет были направлены только на одного смертного. Юноша не шел. Он в прямом смысле тянул собственное тело лишь опираясь на силу воли и игнорируя все ранее полученные травмы, а с тем учетом, что дождь лил не переставая, то позади него простирался шлейф крови. К тому же шагал он с великим трудом.
Стоило мальчишке остановиться, как Хеймдалль уже намеревался разразиться радостной отборной бранью и громко зааплодировать, но хриплый, ломкий и отрывистый голос Ранкара привлёк к себе не только внимания арены, но и всё внимание оберегов с хранителями.
— Я стою… Стою перед тобой… Стою, как и обещал… Сражался с теми, кого ты… «послала»… Я выполнил… свою часть нашего договора… а теперь выполни свою… Верни мне… моё сердце… Фрея…
Сказать, что ярус оберегов находился под впечатлением после слов смертного — это ровным счетом ничего не сказать. Не только интерес божеств, но и интерес хранителей скрестился на усмехающейся Ванадис.
В груди у Хранителя Земли что-то ухнуло в глубины мрака. Изречения Влада резанули слух, и Лазарев вспомнил последнюю беседу с сыном. Вспомнил его последние слова. Там он тоже упоминал о сердце. Он уже намеревался огласить подозрения, но кое-кто опередил его.