– Слушай, майор, – сказал Костя, чувствуя, как у него деревенеют скулы, – ты не очень-то ори. Говори спокойно и вежливо. Я тебя накормил, напоил, дал оружие. Чего тебе еще надо?
– А что будет? – с интересом спросил майор, и в глазах у него промелькнуло нехорошее любопытство забияки.
Он мельком оглядел Костю, его экзокомбез цвета подземелья, шлем, делающий его похожим на космонавта, два диска на поясе, один – на груди, огромный нож и пистолет. И что-то его остановило. Нет, не юношеская гибкая фигура и не оружие, а еще что-то, что таилось за всем этим. Майор в драку не полез, хотя в армии таких удальцов «валил» одной левой. За ним сейчас не было этой самой армии и субординации не было. А были они один на один со смертельно опасной Зоной, и драться друг с другом в такой ситуации было глупо, а тем более учить жизни черного сталкера, хотя сталкер был и молодым, а по меркам армии – зеленым-презеленым. Но это по меркам армии, а если он черный сталкер, то пусть таким и остается. Костя будто прочитал все мысли майора: за и против.
– Ничего не будет, только ты нарываешься. – Он с благодарностью подумал о восемнадцати процентах мощности «титана», которых вполне хватит, чтобы урезонить взвод таких майоров.
Он также подумал, что они равны, как представители черных сталкеров и армии. А кто равнее, выяснять нет смысла, потому что у них дело поважнее. Но не объяснять же это майору!
– Ладно, извини… Нервы ни к черту, словно мочало, – майор заговорил с Костей, как с новобранцем. – Я только не понимаю, зачем ты за мной поперся? – Он ухватился одной рукой за камень, торчащий из низкого белокаменного свода, другой – за «пермендюр». – Ты пришел за диковинным хабаром? Так здесь хабара нет! Понимаешь? Здесь не игры в Зоны. Здесь вообще ни во что не играют. Здесь реальная смерть.
– Спокойно, – сказал Костя. – Я послан с миссией.
И в двух словах, в нарушение режима ОПС, рассказал о генерале Берлинском, о своем задании, об эвакуированной Москве, не упомянув, разумеется, что через три дня Зону разбомбят к едрене фене ядерными ракетами и бомбами. Незачем об этом знать майору. Может, он только на вид такой крутой и смелый, а когда жареным запахнет, слабаком окажется?
– Так бы и сказал… – растерялся Базлов. – А я уж думал, ты хапуга, на народном горе деньги делаешь. Извини, не понял. Прикид на тебе не русский… и все такое…
Хотел ему Костя со злости рассказать еще и о том, что в Кремлевскую Зону не может попасть даже черный сталкер, но подумал, что это будет выглядеть как оправдание. А оправдываться было глупо. Пусть майор своей головой доходит. Захочет – поверит, не захочет, ну что же, насильно мил не будешь.
– Прикид наш, отечественный.
– Научились делать, – констатировал майор со сдержанной гордостью за отечественный ВПК.
– Оружие только американское.
– И это тоже? – Базлов потряс «пермендюром».
– Нет, – сказал Костя. – Это мне «механоид» подарил. Оружие явно неземное, но лупит прилично. Очень даже мощное.
Костя вспомнил, что ему даже в «титане» едва не отбило все внутренности, но не стал распространяться в подробностях. Майор наверняка обстрелянный и не в таких передрягах бывал.
– Ишь ты! – удивился Базлов. – А за что подарил?
– А я ему пару пирожков дал. Говорит, у них жратвы нет.
Костя почувствовал, что сказал что-то не то. У майора на лице заиграли желваки, а голубые глаза стали белыми. Он зашатался. В таких случаях принято подставлять плечо, но Костя сдержался, потому что майор был в ярости и вряд ли нуждался в поддержке в прямом смысле слова. Здесь словами не поможешь, понял Костя, здесь нужна бутылка водки.
– Идем! – прорычал танкист в бороду. – Идем! Там наши!..
– Ты объясни, майор, толком, в чем дело? – воззвал Костя к спине Базлова.
Свод пещеры был затянут вековой паутиной. Белые словно мел пауки бежали прочь от луча света. Белые же сверчки лопались под ногами, как каленые орехи. А еще в щелях прятались сколопендры-альбиносы и огромные мокрицы с бесцветными усиками и бесцветными ножками.
– Там… где-то… я сам не знаю. Понимаешь… – майор заскрипел зубами, – я полз всю ночь. Хорошо, хоть нашел старую кладку, выбил ее к чертовой матери! Выбрался наверх без сил. А тут ты! Ну ладно, положим, ты не врешь. Явно не врешь. А там из народа каждый день забирают по три-четыре человека. Никто не возвращается. Вот эти самые ушастые и забирают. Заходят в подвал, гипнотизируют и уводят сколько им угодно. Мы уже и восстание задумали, но силы неравные, шансов нет. Понимаешь?
– Понимаю… – сказал Костя, воображение у него заработало, как хорошо отлаженный механизм.