Вряд ли это было столь необходимо, но бежать Костя почему-то никуда не собирался. Только он это сделал, как в комнату влетели Кирилл Васильевич и белобрысый Серега Гнездилов.
Кирилл Васильевич пнул ногой обломки статуи.
– Чую, чую, – загробным голосом произнес он, – чую, он где-то здесь.
«Дрон» над его головой плыл следом, как верная собака.
– Так нет же никого, – возразил Серега Гнездилов, оглядываясь и разводя в недоумении руками.
Значит, «они» умеют копировать людей не только в «нитридо-платиноидов», но и во «фракталов», подумал Костя, хотя не был, конечно же, уверен в правильности своих выводов.
– Да нет, здесь он. Убежать-то он не мог! Правда?! – И Кирилл Васильевич погладил «дрона», словно почесал его за ухом.
«Дрон» загудел на высокой ноте, как испорченный трансформатор, но глядел совершенно в другую сторону. Костя немного успокоился. Он готов был стрелять, если что-то пойдет не так, но понимал, что в открытом сражении с «дроном» проиграет, потому что скорострельность у «дрона» выше, чем даже у гатлинга ГШК-6 типа «сармат».
Кирилл Васильевич подошел к нише, с величайшим подозрением осмотрел ее, но ничего не заметил.
– Чую, чую… – повторил он, – я запах джина хорошо чую. Что скажешь, Субершот?
«Дрон» загудел еще громче и на этот раз посмотрел двумя стволами прямо на Костю. Вот тогда-то Костя Сабуров и пожалел, что не дал деру, а положился во всем на бурый хабар маскировки.
– Что, дядя Кирилл, он что-то учуял? – спросил Гнездилов и, любопытствуя, сунул морду вперед.
– Не лезь! – осадил его Кирилл Васильевич. – Будем рассуждать так: скульптура должна была где-то стоять? Так?
– Так… – согласился Гнездилов, стараясь угадать мысли главного электромеханика.
– А если так, – ехидно произнес Кирилл Васильевич, – это должно быть где?.. Это должно быть где?..
– Где? – спросил Гнездилов, таращась сквозь белесые ресницы на Кирилла Васильевича и ни бельмеса не соображая.
– Ну… – с явным облегчением произнес Кирилл Васильевич, – только здесь! – И он указал на то место, где стоял Костя.
– Здесь же стена? – Серега Гнездилов моргал от удивления еще чаще, чем обычно, своими белесыми ресницами.
– Ха-ха… я и сам удивляясь.
– Ну?.. Чего будем делать?
– Сейчас увидишь, – сказал Кирилл Васильевич. – Ну-ка, Субершот, пальни в это место.
«Дрон» подался вперед, прицелился и дал очередь. Полыхнуло море огня. Во все стороны полетели искры и брызги металла. Кирилл Васильевич и Серега Гнездилов оказались сидящими на полу у противоположной стены под портретами великих мужей России.
Кирилл Васильевич тряс головой. Серега Гнездилов ковырялся грязным пальцем в левом ухе. Кирилл Васильевич покосился на портрет генерала Ермолова Алексея Петровича, героя Отечественной войны тысяча восемьсот двенадцатого года. Генерал был строг и серьезен. Он с укоризной смотрел на Кирилла Васильевича.
– У-у-у… – как глухой, произнес Кирилл Васильевич, – куда-то нас не туда занесло. Вернее, не туда мы пальнули.
– Точно, не туда… – согласился Серега Гнездилов. – Это же несущая стена. Она крепче перегородок.
– Много ты понимаешь! – оборвал его Кирилл Васильевич. – Это называется капсулой времени. Ну-ка, Субершот, пальни еще раз для проформы и пойдем. Не обломится нам здесь ничего.
– Почему? – спросил белобрысый Гнездилов.
– Ушел он, а обманку оставил.
– Жаль… – неподдельно вздохнул Гнездилов. – Жаль, мне его ружье понравилось.
Второй выстрел Субершота тоже ни к чему не привел. На этот раз Костя не испугался. Он даже не услышал выстрела. Голоса «фракталов» слышал, а выстрела «дрона» не услышал. Должно быть, это было свойство хабара маскировки. Ну да, подумал Костя, иначе какой смысл от такого хабара, если можно убить звуком.