Пролог.
Эпоха тишины.
Разрушатся рамки, исчезнут пределы,
Далекое станет близким...
Услышу я то, чего знать не хотела
В спешке и в шуме и качестве низком…
Fleur - Голос.
Вступление.
Эпоха тишины стала пятой в череде вечностей. Она пришла, когда я устала от бесконечных слов, которые бередили душу угрозами, уговорами, просьбами, самые страшные же были искренние мольбы. После них большая часть меня была готова поддаться. Но на то она и часть, чтобы после прийти в мир с собой соединившись в единое целое.
Так я научилась в эпоху второго безумия.
Горизонт потемнел от предстоящей бури, на морской глади появились барашки волн. Я неохотно оглянулась назад, где в тени стройных пальм покачивался плетеный гамак. Гладкое черное тело словно поглощало яркий солнечный свет и не один блик не ложился на бархатную кожу. Из прищуренных неоновых глаз сочился призрачный туман. Казалось, он прекрасно знает, о предстоящей буре.
Ах да, буря, - я отвернулась.
В эпоху тишины никто не узнает мои мысли. Я лишила его этой привилегии, научилась не поддаваться на отточенные бесконечностями манипуляции и словно сбросила тяжелые оковы.
А буря все набирала обороты. До тихого пляжа добрался ветер, зашелестев листьями пальм и первая волна лизнула босые ступни. На горизонте показалась белая точка. Сзади послышалось шуршание песка и тяжелые шаги. На плечи легли когтистые руки, затылок опалило горячее дыхание. Легонько погладив широкую кисть, аккуратно сбросила его руки и вошла в воду. Волны забились о колени, обдавая меня веером соленых брызг. Белая точка увеличилась в размерах и я различила очертания крошечного катера, который как храбрый птенец барахтался в бурлящей воде.
В эпоху смирения, сразу после забвения, я научилась любить его. Мазахизм, конечно, но если бы не воля и стремление победить себя, последующие две эпохи безумия не прошли и стали вечностью или, что несомненно хуже, я поддалась на мольбы и уступила, ввергнув, дорогой мне мир, в хаос.
Пальцы на ногах поджались от непроходящей тоски, я с усилием прикрыла глаза. В голове зазвучала барабанная дробь. Да, я лишила его голоса, но до сих пор ощущала на себе неимоверную мощь и желание обладать моими мыслями.
- Я не могу покинуть это место без тебя, ты же знаешь, - голос прозвучал громовым раскатом. Мои слова стали законом для этого места, физикой и силой притяжения.
Он глухо зарычал и оказался передо мной, закрывая собой солнце. Я подняла глаза и встретилась с взбешенным взглядом.
- Всего лишь буря.
Конечно, я лукавила.
Когда началась эпоха тишины, у меня наконец нашлось место тем мыслям, что были под запретом с самого начала. Я нашла выход из созданной своими руками ловушки. Не парадный, а так, калиточка на заднем дворе, но само ее существование сделало мое пребывание здесь счастливой. Уйти сразу не дали сомнения, а вдруг это лишь моя самоуверенность нашептывает желание покинуть добровольное заключение и выйдя наружу, я собственными руками погублю все. Но шло время и самоуверенность переходила в непоколебимое знание. Ошибки быть не могло, я смогу покинуть тюрьму не разрушив ее.
Я улыбнулась и подняла глаза на него, протянула обе руки. Зверь их принял и я легко вспрыгнула на гребень набежавшей волны. Рык и сжавшиеся на ладонях пальцы выражали едва ли часть того бешенства, что он испытывал.
- Ир-ной, - успокоительно произнесла я, возвышаясь над зверем, - не злись. Ты же знаешь, что я вернусь, я всегда возвращаюсь. Но сейчас мне необходимо побыть одной.
Его взгляд мне не поверил ни на секунду и не будь он лишен голоса, состоялся скандал, а может даже и драка.
- Пусти, - я вырвалась и побежала прочь, перепрыгивая с волны на волну, а в спину мне несся несмолкающий рык.
Вернись! - стучало в голове набатом.
Вернись! - летело вместе с порывами ветра, рвущего волосы и хлещущего лицо.
- Нет, - улыбаясь произнесла я, ступая на борт крошечной яхты и глядя туда, где бушевало сердце бури.
Кораблик повинуясь моей воле развернулся и пошел в сторону потемневшего горизонта. Суденышку не было суждено дойти до эпицентра, если бы не мое желание. Мы подошли вплотную к закручивающемуся водовороту, об который бились гигантские волны, скользя по самому краю. Я достала из воздуха нож и не глядя полоснула по сжатой ладони. Алые капли закапали на мокрую палубу, растворяясь в лужице морской воды и вскипая розовой пеной, которая постепенно формировалась в фигуру обнаженной девушки.
- Ну вот, - я слизнула с ладони остатки крови и шагнула за борт.