Собравшиеся капитаны взирали на него, не желая посылать своих братьев на верную смерть по приказам, которые ломали целостность оборонительных порядков Ультрадесантников. По карте случайным образом вились синие дуги и линии, представлявшие обособленные укрепления космических десантников, оборонительные ауксилии или реквизированные подразделения Имперской Армии.
— Какие будут приказы, капитан Вентан? — требовательно спросил капитан Гонория.
Рем посмотрел на карту, анализируя обстановку сквозь призму творения примарха. В голове тут же сформировались приказы, но они казались бессмысленными. Он проверил выводы, хотя знал, что они правильные.
— Приказываю Двадцать пятой и Седьмой перегруппироваться по ширине фронта, — произнес Вентан, — Семнадцатой удерживать позицию.
— Но что с Пятой? — запротестовал Урат. — Она окажется отрезана от Семнадцатой, которая прикрывает ее фланг.
— Выполняйте, — сказал Рем.
— Ты обрекаешь воинов на бессмысленную гибель, — произнес Гонория, крепко вцепившись в край картографа. — Я не могу просто смотреть, как из-за этого безумия ты губишь мир и лучших воинов.
— Ты сомневаешься в моих приказах? — спросил Вентан.
— Да, черт возьми, — резко отозвался Гонория, прежде чем успел взять себя в руки. Капитан 23-й глубоко вздохнул. — Я знаю о твоем подвиге на Калте, Рем. Черт подери, мы все уважаем тебя за него, и я знаю, что примарх прислушивается к твоим словам. Он ждет от тебя великих свершений, но это же безумие. Ты разве сам этого не видишь?
— Подвергая сомнению мои приказы, ты подвергаешь сомнению самого примарха, — мягко сказал Рем. — Ты действительно хочешь этого, Гонория?
— Я ничего не подвергаю сомнению, Рем, — начал защищаться Гонория. Он взмахнул рукой, указывая всю катастрофичность ситуации на проекции Прандиума. — Но как эти маневры остановят Пожирателей Миров? Мясники Красного Ангела опустошают Прандиум, ты только помогаешь им.
Рем промолчал. Как бы он не был солидарен с чувствами Гонории, ему следовало полагаться на суждение примарха. Попытаться понять логику разума, созданного генетическим мастерством Императора, было почти невозможно. Полёт фантазии, интуицию и логику примарха Ультрадесанта мог понять только другой примарх. И то Рем сомневался, что любой из братьев Робаута Жиллимана может сравниться с его великим стратегическим гением.
И все же план, который он разработал, удастся лишь в том случае, если все без исключения шестеренки механизма будут работать слажено. Гонория, при всей его отваге и чести, препятствовал работе механизма. Этого нельзя было допускать. Только не сейчас.
— Ты освобожден от командования, Гонория, — сказал Рем. — Покинь стратегиум, пусть вместо тебя придет заместитель.
— Вентан, постой… — начал было Эвексиан.
— Хочешь присоединиться к Гонории? — спросил Рем.
— Никак нет, капитан Вентан, — сказал Эвексиан и быстро кивнул: — Но ты должен признать, что твои приказы кажутся несколько… противоречивыми. Ты понимаешь это, я ведь вижу по твоим глазам.
— Мне нужно знать только то, что мои приказы одобрил примарх, — ответил Рем. — Ты считаешь себя умнее нашего примогенитора? Хочешь сказать, ты понимаешь тонкости войны лучше нашего повелителя?
Молчание подсказало Рему требуемый ответ.
— Тогда исполняйте приказы, — сказал он.
Прандиум пылал. Небольшие иконки Ультрадесантников гасли по мере уничтожения, а ярко-красные Пожирателей Миров медленно расползались, словно лужи крови. Весь Прандиум оказался объят пламенем войны. Прекрасные девственные леса южных провинций обратились в засыпанные пеплом атомные пустоши, кристальные горы востока засыпало токсичными осадками — понадобятся тысячи лет, чтобы очиститься от них. Величественные города из ослепительного золотого и серебряного мрамора лежали в руинах, превращенные в обломки орбитальными обстрелами, которые смели их с лица мира, словно никогда и не существовало.
Война, которая началась как конфликт планетарных масштабов, в итоге превратилась в тысячи локальных боев между обособленными боевыми группами. Войска Ультрадесантников сражались в нескольких милях одно от другого, но с таким же успехом они могли находиться на разных планетах, поскольку были не в состоянии оказать поддержку друг другу.
Рему казалось, что он стремительно тонет, космический десантник уже сожалел о своем решении снять Гонорию и выставить его из гранд-стратегиума. Разве он сам не говорил с Баркой о важности надсмотрщика? Разве любой командир не нуждался в несогласном голосе, которые подвергал бы сомнениям его решения?
Он рассматривал карту, ища хоть какой-то проблеск надежды и задаваясь вопросом, где допустил ошибку. Что можно было сделать по-другому? Какой аспект учения примарха он понял неверным образом? Он реагировал на каждый маневр буквальным следованием новой доктрине, и все же Прандиум был в шаге от того, чтобы быть потерянным навсегда.
— Тринадцатой продвигаться вперед, — приказал он, машинально вспомнив другие уроки примарха. — Усильте Семнадцатую и прикажите Одиннадцатой обойти с фланга Пожирателей Миров, идущих на Тардонис. По вступлению в бой прижать их огнем.
— Так точно, — ответил Урат.
— Приказываю восьмой боевой группировке отступить к границам Иксианской провинции. Подразделениям Механикум прикрыть ее, саперам установить временные укрепления, — сказал Рем, когда в его превосходную память потекли новые оперативные переменные. Наконец он увидел закономерность и оценил, в каком шатком положении находились Пожиратели Миров. Чтобы добиться этого, потребовалось много крови и жизней, но теперь Рем увидел, какой сбалансированной была эта грандиозная стратегия.
— Чтобы одержать величайшую победу нужно пойти на величайший риск, — сказал ему примарх на радиоактивных пустошах Калта.
— Вы никогда не рискуете, — возразил Рем.
— Не так, как ты себе это представляешь, — ответил Жиллиман.
Пока обрабатывающий центр сознания Рема переваривал бессчетные ситуационные вероятности, отображенные на картографе, он уже просчитывал необходимые ответные действия и маневры. Некоторые говорили, что величайшие полководцы те, кто допускает наименьше ошибок, но Рем считал это глупостью. Величайшими полководцами были те, у кого имелся план на любой случай и кто знал наверняка, как именно будет сражаться враг. Следя за захватывающей дух красотой и сложностью разворачивающихся в уме стратагем, он не сомневался, что Робаут Жиллиман были именно таким полководцем.
Слова произносились будто сами по себе, используя его как проводник, дабы обрести жизнь.
— Приказываю боевой группировке «Ультима» перегруппироваться вдоль реки Аксиана, — говорил он. — Девятой и Двадцать пятой скорректировать направление наступления. Двигаться на северо-восток по координатам шесть-девять-альфа/восемь-три-дельта.
Капитаны начали выполнять его приказы без лишних вопросов, но Рем еще не закончил. Команды так и сыпались из него, каждая из них была словно отравленный дротик, нацеленный в сердце вражеского командира. Подчиненные едва поспевали за ним, когда он с ошеломляющей скоростью принялся отдавать приказы о маневрах на поле боя. Смятение читалось на их лицах, но когда армии Ультрадесантников начали по всей планете перегруппироваться, он заметил, как это выражение сменилось изумлением.
В центре Территорий Праксоса скопление красных иконок, изображавших одну из главных боевых групп Пожирателей Миров, попало в окружение, когда вокруг них сомкнулись, словно ворота, ранее обособленные подразделения Ультрадесантников, и враг попался в смертельный огневой мешок. Пару минут спустя иконки исчезли под соединенной мощью трех боевых рот Ультрадесантников, накрывших весь район ударами артиллерии, массированным болтерным огнем и обстрелом умело размещенных опустошителей.
Внезапно когорты Пожирателей Миров по всему Прандиуму оказались окружены и отрезаны друг от друга, когда импульсивная агрессивность завела их прямо под шквальный огонь Ультрадесантников. Это было похоже на эффект падающего домино, когда миллион расположенных, казалось бы, случайным образом костяшек начали падать друг на друга, создавая шедевр действия кинетической энергии. Ранее отступавшие роты Ультрадесанта разворачивались и соединялись со своими братьями, а после заключали Пожирателей Миров в смертельные ловушки, из которых не было спасения.