— Это так, сэр.
— И отговаривая его от этого выбора, назвал ли ты ему истинную причину или же выдумал то, что ему было приятно услышать?
Аксиманд заколебался. Он вспомнил тот разговор с Абаддоном, во время которого решил не говорить, что Таргост, капитан Седьмой роты, не был сыном, истинным сыном. Он был хтонийцем. Аксиманд решил умолчать эту часть правды.
— Я не с… — попытался ответить Аксиманд.
— Не сказал ему? — перебил его примарх.
— Я не… понимал настоящих мотивов, которые двигали мною, — неохотно ответил Аксиманд.
— Мне интересно, когда же ты их понял? — спросил Магистр Войны, откинувшись на спинку кресла. — Ты, Эзекиль, Головорез и Ноктуа — все вы… как ты это называешь? Истинные сыны?
— Истинные сыны, — эхом отозвался Аксиманд.
— Но в чем же причина? — рассмеялся Магистр Войны. — В виде знакомого лица? Или есть лицо, которого тебе не хочется видеть?
Сухой холодный воздух, со слабо уловимым запахом соли. Внизу, в рифтовой долине, блестит море Энны, словно стекло в кульверте. Вдоль его берега, словно прибивший морской мусор или цветастая галька, раскинулся огромный город Тийюн. По ту сторону вяло катящего волны моря, на другом краю гигантской долины, возносится ввысь угольно-черная в рассветном свете монолитная стена. В лиловых небесах сверкают звезды и луны. На севере виднеется слабый блеск восходящего солнца. На востоке переливается ложная заря порта, который горит еще с полуночи. Дело рук Иеррода и Тринадцатой роты.
Строения Мавзолейного Двора возвышались в лучах рассвета, подобно каменным ангарам для огромных кораблей. Прямоугольные, выдержанные в строгом стиле, они были облицованы желтым камнем, который в утреннем солнце походил на золото. Кое-где их соединяли высокие колоннады или портики, покрытые золотом колонны которых были высотой с древние секвойи. Пол был уложен стальной, отполированной до зеркального блеска гравированной плиткой. В воздухе сухо потрескивали статические разряды, словно неподалеку работали огромные электромагнитные устройства.
Действия хваленой Цепной Вуали пока не было видно. Ее солдатам удалось ненадолго задержать продвижение Абаддона в Город Старейшин. Первый капитан сжато и сдержанно сообщил об их решительном сопротивлении. Гошен захватил бастион к западу от города, его защитники называли себя Цепной Вуалью, хотя Лев был уверен, что все же сражался с обычными солдатами, которые просто хотели казаться более грозными.
Как бы то ни было, он вырезал их до последнего человека.
Но основой обороны были ослепительные в серебряно-багровой форме Тийюнатские Срочники, вооруженные длинными силовыми мечами, энергетическими секирами и пиками, пулеметами, акустическими ракетными установками, плазменным оружием и лазерными винтовками. В бою они использовали персональные сегментированные силовые щиты — поглощающую свет дымку, от которой тускнела их яркая форма, и заставлявшую их выглядеть так, словно каждый из них был окутан небольшим штормовым облачком.
Щиты оказались довольно эффективными, на определенном расстоянии отражая большую часть выстрелов. Если болтерные снаряды пробивали их, неважно, напрямую или найдя слабину в сочленениях, Срочника внутри разрывало, а его кишки заляпывали внутреннюю часть щита, словно фрукт, взорванный петардой в бутылке. Звук при этом был глухим, отдаленным, как удар по завернутому барабану.
И это вызывало ярость. Закрепившись вокруг виднеющихся вдали зданий Двора, Срочники до сих пор сдерживали наступление легионеров Астартес. Они не уступали Шестнадцатому ни пяди земли.
Но они были людьми. Всего лишь людьми. Аксиманда мучило чувство несправедливости. За свою жизнь ему доводилось сталкиваться с куда более совершенными силовыми щитами, но из-за их мобильности и портативности Срочники сопротивлялись Сынам Гора. Подобное могло произойти лишь благодаря чистому стечению обстоятельств. Человеческие солдаты, неважно, насколько хорошие, не могли противостоять трансчеловеческим воинам. Аксиманду хотелось сокрушить их, стереть в порошок за подобную дерзость, вызвать на них орбитальную бомбардировку, артиллерийский обстрел или даже один из дивизионов сверхтяжелых танков, которые ждали неподалеку, подобно греющимся под лучами солнца огромным крокодилам.
Тем не менее, эти действия повлекут за собою уничтожение и самого Двора. Срочников защищали строения, которые они обороняли. Аксиманд мог действовать по своему усмотрению, но он хотел доказать, что сможет справиться своими силами.
Менее чем через двадцать минут после высадки штурм Мавзолейного Двора стал захлебываться. Сыны Гора и ауксиларии из Армии утратили инициативу, продвижение замедлилось, а все преимущества сошли на нет вследствие удачного размещения солдат.
Джаде Дурсо, второй капитан роты Аксиманда, проклинал по воксу всех духов мести и судьбы, но Маленький Гор понимал, что на самом деле тот клянет его. Хачари Сципион из Металлунских Разбойников доложил, что принимает командование над отделением. Его сержант, старый Гаспир Юнквист, погиб. Голос Сципиона пылал гневом, когда он звал апотекария. Зеб Зеноний из тактического отделения Бедствие доложил о двух погибших.
Откуда-то раздалось дыхание.
Бросившись в укрытие, Аксиманд взглянул на небо над плато. Оно все еще было подернуто чернильно-черной дымкой ночи, но с каждой секундой оно становились все светлее. Он уже мог различить четыре луны Двелла: одну крупную, а три остальных не намного больше далеких звезд. Из-за своего расположения, все они находились в разных фазах: полная, серповидная, неполная, новая.
Его гнев на мгновение угас. Что это было? Знак? Знамение?
В ухе щелкнул вокс. Визор идентифицировал канал связи с Граэлем Ноктуа.
— Отставить болтеры, — произнес Ноктуа. — Клинки.
— Думаешь? — спросил Аксиманд.
— Подойди вплотную — у глупцов не останется ни единого шанса, — бросил Ноктуа.
Аксиманд улыбнулся.
— Клинки наголо! — проорал он. Закрепив болтер на поясе, он вытащил меч из ножен. Обоюдоострый силовой клинок из хтонийской вороненой стали, вдоль дола которого вилась гравировка. Он назывался Скорбящий. Боевой щит уже находился на его левой руке.
Он не взглянул, как исполняется его приказ. Аксиманд выскочил из укрытия, и по щиту с поножами тут же забили лазерные лучи. Двигаясь быстро, опустив голову и выставив перед собою меч, он в два огромных скачка оказался за колоннадой. Впереди показались первые скрытые в дымке щитов Срочники, прятавшиеся среди колонн, которые тут же открыли по нему огонь. Он увидел их перекошенные от страха побледневшие лица.
Трансчеловеческий ужас. Аксиманд слышал, как итераторы говорили о подобном явлении. Об этом говорили офицеры Армии. Один лишь вид Адептус Астартес внушал трепет: выше и крупнее даже самого рослого человека, облаченный в доспехи, подобный полубогу. Его единственное предназначение становилось понятным с первого взгляда. Адептус Астартес был создан, дабы уничтожать все на своем пути. Если ты увидел Адептус Астартес, знай — ты в беде. Одно лишь его появление вселяет в человеческие сердца страх.
Но увидеть его в движении. Вот в этом-то вся и суть. Ничто человеческое не может быть настолько быстрым, грациозным, могучим, тем более, когда оно больше двух метров ростом и облачено в доспехи, которые не поднять даже четырем обычным людям. Просто увидеть Астартес это одно, но увидеть его в движении — совершенно иное. Психологи называли это трансчеловеческим ужасом. От него человек беспомощно застывал на месте, его разум цепенел, он полностью утрачивал над собой контроль. На тебя движется нечто гигантское и воинственное. Нечто гигантское и воинственное движется со скоростью атакующей змеи, и в этот момент ты начинаешь понимать, что среди людей действительно ходят боги, что существуют такие сила и скорость, которых вовек не достичь простым смертным, что пришел твой смертный час, но, если повезет, ты еще успеешь напустить в штаны.
Аксиманд заметил ошарашенный взгляд на лицах двелльцев, которых намеревался потрошить и расчленять. Он услышал позади шаги остальных воинов Пятой роты и возрадовался тому, что был сыном Гора.
Ноктуа не ошибся. С болтерами они просто впустую теряли бы здесь время. Щиты какое-то время могли противостоять стрелковому оружию. Могли они остановить и клинки. Штыки. Древковое оружие. Саблю. Возможно даже силовой меч.