Десантный транспорт и эскадренный миноносец, набирая ход, отвернули в сторону. А в трюме фрегата "Сендаи" взвыли в двадцать семь тысяч лошадиных сил газотурбинные двигатели, бросая корабль наперерез курсу таинственной субмарины. Гребные винты вспенили воду за его кормой, разгоняя до максимальных двадцати семи узлов. Бортовой гидролокатор OQS-8 изверг ультразвуковой импульс, клинком пронзивший слой морской воды, достигая самого дна и разбиваясь об него брызгами эхо-сигналов.
-- Шум винтов по пеленгу сто тридцать, - почти закричал акустик на борту "Новосибирска". И тотчас, на полтона выше: - По нам работает ГАС!
Импульсы гидролокатора стремительно настигавшего свою добычу "Сендаи" коснулись обшивки подлодки и были частично поглощены противогидроакустическим покрытием, русским ноу-хау, но не полностью. Лишь от действий ее командира зависело, смогут ли сойти на берег шестьдесят молодых парней, или навсегда останутся на глубине.
-- Пятый торпедный аппарат товсь! - Рявкнул опытный моряк. - "Корунд" в режим постановки помех!
Сигарообразный прибор гидроакустического противодействия МГ-74 выскользнул из торпедной трубы, выброшенный сжатым воздухом, уходя в сторону от подлодки. Он представлял собой подлодку в миниатюре, в четырехметровом корпусе нашлось место и для гидролокатора, и теперь он начал испускать мощные акустические импульсы, в которых терялись эхо-сигналы японских сонаров, отраженные от маневрировавшей на небольшой глубине "Варшавянки". Вражеские акустики оглохли и ослепли, и, зная, что так не продлится долго, капитан "Новосибирска" скомандовал:
-- Погружение на максимальную глубину! Укроемся под слоем скачка!
Принимая забортную воду в балластные цистерны, русская "варшавянка" начала погружаться, скатываясь по отвесно уходившей вниз, в вечный сумрак, поверхности океанского дна, образовывавшей на многокилометровой глубине дно желоба, вытянувшегося вдоль японских островов. Термоклин, он же "слой скачка", граница между водными слоями с различной температурой, надежно скрыл подводную лодку, отражая импульсы гидролокаторов, точно зеркало. Фрегат промчался точно над ней, но никто на его борту даже не заподозрил этого. К этому моменту "Корунд" уже прекратил свою работу, помехи исчезли, и противник вел поиск с утроенной энергией. Но теперь "Новосибирску" угрожал не он.
Субмарина падала в бездну, плавно шевеля торчавшими из утолщенной носовой части корпуса пластинами рулей глубины. Ее стальной корпус сжимали тысячи тонн воды, и металл уже с трудом сопротивлялся возросшему давлению. Предел прочности еще не был достигнут, но становился все ближе.
-- Глубина двести метров, - докладывал рулевой, лицо которого заметно побледнело, что было заметно даже в неярком освещении ГКП. - Двести тридцать метров. Двести пятьдесят!
Погружение превратилось в падение, словно бездна засасывала подлодку, переставшую слушаться управления. Такое уже случалось, когда субмарины проваливались на запредельную глубину, и давление воды раскалывало их корпуса из прочнейшей стали, точно пустую ореховую скорлупу. Несколько минут отделяло находившихся на борту "варшавянки" людей от гибели, но они продолжали выполнять приказы, не поддаваясь панике.
-- Продуть балласт! - скомандовал капитан. - Аварийное всплытие!
Сжатый воздух, наполнивший балластные цистерны, вытеснил воду, и потерявшая в весе подлодка рванулась к поверхности, словно спешащий сделать глоток воздуха кашалот. Рыщущий по волнам противник уже не казался таким страшным, это была понятная угроза, которой возможно было противостоять, в отличие от неизбежной смерти на глубине, в ледяной бездне, погруженной в вечный мрак.
Всплытие замедлилось, когда "Новосибирск" находился в полутора десятках метров от поверхности. Капитан, незаметно сделав облегченный выдох, приказал:
-- Поднять антенны! Экстренный сеанс связи!
Разведывательная миссия подлодки увенчалась успехом, и короткая радиограмма по волнам эфира умчалась к родным берегам. Передача длилась доли секунды. Сжатая в "пакет" информация, которую так ждали в штабе флота, достигла адресата, но для экипажа "Новосибирска" начиналось самое важное - возвращение домой. Появление чужой подлодки у берегов Японии вызвало настоящую бурю в штабе Морских сил самообороны. В море спешно выходили фрегаты и эсминцы, покидая свои безопасные базы, а воздух стонал и гудел, рассекаемый крыльями патрульных самолетов Р-3 и новейших Р-1. Десятки крылатых машин летели в сторону океана. Грандиозная поисковая операция охватывала все большую акваторию.
Противолодочный самолет "Орион", кружа в нескольких сотнях метров над гребнями волн, был похож на высматривающего добычу стервятника. Время от времени находившийся на поверхности наблюдатель мог заметить, как от днища Р-3С отделяются, устремляясь вниз, какие-то черные точки, быстро вырастающие в размерах, превращаясь в гидроакустические буи. Методика поиска была давно отработана до мелочей и опробована на реальных целях. Выдвинувшись в тот квадрат, из которого, по данным служб радиоперехвата, русская подлодка вышла на связь, "Орион" старался засеять как можно большую акваторию буями, продолжая кружить под облаками в ожидании, когда добыча попадется в заботливо расставленную сеть.
Командир "Новосибирска", дождавшись окончания радиосеанса, немедленно приказал погрузиться, увеличив скорость хода. Производимый винтом субмарины шум возрос, превысив уровень естественных звуков океана, никогда не пребывающего в безмолвии, и сразу был уловлен одним из покачивавшихся на поверхности РГАБ, тотчас передавшим сигнал на борт "Ориона". В днище Р-3С распахнулись узкие створки люка, и вслед безобидным буям вниз устремилось сигарообразное тело противолодочной торпеды.
Легкая МК-46 Мод.0 NEARTIP, считавшая одним из самых совершенных образцов оружия в своем классе, вошла в волны без всплеска. Включилась пассивная система самонаведения, и торпеда, точно живая, принялась медленно описывать расширяющиеся круги в водной толще, словно стараясь учуять след только что прошедшей здесь субмарины. Шумы винтов "варшавянки" коснулись гидрофонов акустической головки самонаведения, и МК-46, находившаяся всего в тысяче ста метрах от цели, развернулась, заходя на нее. Скорость торпеды возросла до сорока пяти узлов.
-- Шум винтов, - тотчас сообщил акустик "Новосибирска". - Пеленг двести! Торпеда!
-- Шестой торпедный аппарат - товсь! "Корунд" в режим имитации! Приготовиться к снижению хода до двух узлов!
Выброшенный из трубы торпедного аппарата прибор акустического противодействия МГ-74 на семнадцати узлах начал удаляться от подлодки. Бортовая аппаратура испускала шумы, в точности соответствующие звукам идущей полным ходом настоящей "варшавянки", и система самонаведения японской торпеды тотчас захватила ложную цель.
-- Снизить скорость до двух узлов, - приказал капитан "Новосибирска". - Разворот лево на борт сорок!
Субмарина выполнила маневр, уходя с прежнего курса. Акустик на ее борту несколько минут продолжал улавливать шумы имитатора, уводившего торпеду все дальше от истинной цели, а затем из глубины донесся грохот взрыва.
-- Все, товарищи офицеры, вот мы и уничтожены, - хмыкнул штурман.
Тотчас со всех сторон не него обрушилось в несколько глоток:
-- Сплюнь, идиот!
Напряжение, физически ощущавшееся в отсеках подлодки, понемногу отступило, но каждый моряк понимал, что вскоре противник обнаружит обман, и поиски продолжатся. И шансов уцелеть в схватке с брошенной против одиночной подводной лодки морской и воздушной армадой было ничтожно мало.
-- Товарищ капитан, заряд аккумуляторов на уровне восьми процентов, - доложил командир БЧ-5.
-- Курс сто двадцать, - приказал, выслушав это, капитан. - Увеличить ход до пяти узлов. Отойдем подальше от берега, насколько возможно, тогда всплывем под РДП и зарядим батареи. Мы выдержали бой с многократно превосходящими силами противника, добыли бесценные разведданные и выскользнули из всех заготовленных врагом ловушек. Теперь предстоит самое сложное - возвращение домой!