- У Вас, батюшка, много скепсиса, - я знала, что чудеса происходят только тогда, когда им позволяют произойти.
- Я верю в ловкость твоих рук и в собственную невнимательность, - добавил Стефан.
"Подойдет" - подумала я. Неважно, как ты называешь чудо. Главное - что позволяешь ему произойти.
Я села напротив огромного мужчины со смешливыми глазами и поставила перед собой свою кружку, которая, заполненная черным кофе, дымилась неровными языками дыма. Это был вызов. Я не была уверена в успехе и даже не знала, чем могу его поразить. Каждый мой "фокус" является сюрпризом и для меня самой. Когда он случается, я сама радуюсь и удивляюсь, словно малые дети на Крещатике. Я нервничала перед возможным поражением, но сила во мне уже пульсировала в висках и просилась наружу. Мама нервно стучала пальцами по столу. Стефан ждал.
Мои зрители здесь, а, значит, и мой реквизит тоже. Между мной и священником стоял стройный подвижный туман из кофейного дыма. Было бы хорошо, если бы я видела его удивление без помех. Я накрыла свое чашку ладонями, и в это же мгновение убедилась, что она - ледяная. Еще через секунду я подняла руки и с ними - свой взгляд. Кофе больше не дымилось. Стефан рассмеялся.
- И это все? Твой кофе немного остыл.
Я подсунула чашку ближе к нему и предложила сделать глоток.
- Ох, холодный, - поморщился он после того, как осторожно отхлебнул. Он не смог скрыть удивления, но пораженным явно не был. - Сюда бы молочка, - Стефан продолжал иронизировать.
- Вы допили свое? - кивнула я на давно пустую чашку, что стояла перед Стефаном.
- Давно! - весело сказал он.
"Будет вам молочко" - убедила себя я и несколько раз перелила свой кофе с одной чашки в другую и обратно. Когда в дешевом сером фарфоре забелело, я подсунула его к Стефану. Он посмотрел в оба сосуда и даже бросил взгляд в полупустую мамину чашку. Его глаза больше не горели пренебрежительным смехом. Я видела в них страх. Священник осторожно взялся за тонкое ушко и поднес чашку к носу.
- Холодное и не пахнет, - то ли сказал, то ли спросил он.
Он сделал глоток и вскочил на ноги. Хлипкий стол не выдержал толчка, и все, что было на нем, с грохотом попадало. Немного недопитого маминого чая и целая чашка молока ручьями лились по столу, чтобы сформировать на полу одну большую лужу.
- Где твой кофе, ведьма? Где твой кофе? - орал он, не отлипая при том от стены.
- Это всего лишь фокус, батюшка, - лепетала перепуганная мама.
- Это всего лишь материя, батюшка, - улыбнулась я и отошла назад, освобождая дорогу напуганному и злому ксендзу. - Разве Вы не это просили показать?
- Черт сидит в тебе! Сам дьявол! - кричал Стефан, крестил воздух и боком продвигался к двери.
Так в дьявола он верит, а в физику - нет?
- Все, что ты делаешь и все, что ты говоришь - дьявольский промысел. Твоя магия - не магия, а сила - нечеловеческая. Я возьмусь за тебя, я возьмусь за тебя... - уже в дверях пробормотал Стефан и громко хлопнул ими.
- Что же ты наделала, дочка? - тихо вздыхая, спросила напуганная криком мама.
- Похоже, навлекла гнев Господний на наши чашки, - ответила я и взялась подметать мелкие осколки, что тонули в молоке с чаем.
Глава 12
Звонок в дверь нарушил покой на следующее утро. Спешно накидывая на себя пальто, я одним движением открыла дверь, крикнула в них "Доброе утро! Входите!" и, уверена, что это соседка выполняла свой долг утреннего визита, продолжила копаться в шкафу в поисках своего изумрудного шарфа.
- Привет, - на моем пороге стоял Сава.
Мать, выглянув в коридор, тихо поздоровалась и поспешила исчезнуть, пряча неловкую улыбку.
- Привет, - от неожиданности я проглотила половину звуков. - Я скорее ожидала твоего звонка, - я растерянно начала разговор.
Сава закрыл за собой дверь, потому что осенний холод уже стелился по полу моего теплого дома.
- Прости за вторжение... Я не смог отказать себе в радости увидеть тебя. Я могу провести тебя...на работу?
Мы расхохотались. Я крикнула матери, что мы должны идти, схватила сумку, любимый шарф и даже не заметила, как крепко взялась за Савину руку.
Моя любимая осень сдавалась в крепкие руки зимы. Бессильное солнце дрожало на горизонте - ему не хватит силы дойти до верха небесного купола. Сухой воздух раздражал нос и горло, и я прерывала нашу утреннюю беседу сухим кашлем. Мы с Савой спокойным шагом шли киевскими улицами, и он не мог смириться, что видит меня только в профиль - то и дело шел спиной вперед. Мы разговаривали, будто старые друзья, у которых на двух есть сотня общих тем. За долгие годы моей одинокой юности я погружалась не в одну книжную романтическую историю и поэтому хорошо понимала, что именно сейчас начинается моя собственная. Нежная дрожь разливалась по телу и дергала вверх напряженные плечи, глупая улыбка не исчезала даже с потоком слов - мне было приятно слышать его голос и чувствовать его кожу. В нем был еще целый непознанный мир - и он показывал его всего мне. Его движения были не так спокойны, как в тот день, когда он спасал меня от обмороков; он тер ладони, касался лба и постоянно дергал вниз свою куртку. Он внимательно подбирал слова, и они страдали от этого - путались и дрожали. Кажется, Саве было стыдно от того, что он ворвался в мой дом, потому что он отрицательно качал головой, когда я вслух удивлялась его непредсказуемости.