Мощная божественная жизнь бурлит сотнями возможностей, но четыре тонкие рукотворные шнурки привязали меня к самой позорной - я должна ждать чужой милости.
Стефан читал и плакал. Он отводил взгляд на меня и, кажется, у него все сходилось. Он откладывал библию на несколько минут и, закрыв лицо руками, что-то эмоционально говорил в них. Он не верил своему горю. Он не верил своему счастью. Он нашел своего антихриста и будет воевать с ним, пока кто-то из двоих не погибнет.
- Я остановлю тебя. Я уже остановил тебя, - после долгой паузы Стефан нашелся в аргументах.
- Да, ты остановил меня... - согласилась я с очевидным.
- Да, дааа, - словно душевно больной, он заходил кругами вокруг своего стула. Он не знал, что делать дальше.
- Ты остановил меня, ты очень смелый и сильный, - продолжила я. - Но откуда ты знаешь, что именно этого хочет Бог?
- Не смей говорить о Боге, животное! - рявкнул Стефан и тотчас раскаялся, поднимая к небу глаза и руки. - Не смей говорить о Боге...
- И все же, - мой язык почти полностью слушался меня. - За кого ты меня принимаешь?
- За антихриста! За божьего врага! За того, кто будет говорить от божьего имени и от божьего имени будет творить чудеса! За того, кто осквернит эту землю!
- Но я не говорю от божьего имени, - возразила я.
- Пока что! Пока не говоришь! А когда вокруг соберется не один десяток случайных прохожих, а миллион твоих будущих слуг - вот тогда заговоришь. Тогда ты покажешь всю свою суть, все свои планы и прикроешься Господним именем. Тогда за первым миллионом пойдет второй и третий, и половина земли - и вступит в грех непростительный. И перевернется многотысячный порядок, и наступит хаос, который остановит только Иисус Христос...
- Так ты заранее знаешь, как будет?
- Не я, не я... Это Господне пророчество, святое и точное!
- Значит, его не избежать?
- Никак.
- Значит, ты мешаешь ему сбыться?
Стефан замер, будто поражен молнией. Он быстро открывал свой рот, не произнося при том ни звука. Что-то шло не по плану. Какая-то из основ благородного плана покачнулась. Небольшая, но заметная трещина появилась в глыбе его ледяных планов.
- Ты не собьешь меня с дороги, дьявол! Ты не всколыхнешь мою веру! Ты не сделаешь меня свидетелем своих преступлений! Ты явился мне на глаза, я узнал тебя по делам твоим и не пущу в мир потрошить невинные души и позорить слово Божие. Сам создатель наш свел нас вместе. Меня с тобой - чтобы вершить большие дела, тебя со мной - чтобы сгинуть от праведного гнева.
Узкие двери закрылись за широкими плечами. Скрипнул замок и задрожала старый пол под чужими ногами. В узком окне под потолком серело. Желудок крутило от голода, а голову - от жажды. Руки немели в неестественной позе, а ноги немели от вынужденного покоя. Мозг приготовился к смерти, а сердце - к борьбе. Миллионы людей засыпали спокойным сном, и я - с ними. Меня не убьют люди, меня убьет время...
Каждого из трех утр приходил Стефан. Он садился на свой маленький стул, а его верный испуганный пес оставался позади - охранять покой своего хозяина. Священник открывал толстую книгу в черном переплете и вслух читал короткие строки - так торжественно, словно на мессе в Ватикане. Его святилище было узким и холодным. Его трон был слишком шатким. Его вера - слишком слепа. Его враг - почти мертв.