Я оглянулась вокруг, но не увидела ничего, что смогло бы спасти меня. Кроме широких дверей, за которыми виднелись пришвартованные катера... Я направилась туда, поглядывая через плечо на реакцию милиционеров из другого измерения. Они не сдвинулись с места - очевидно, там нет пути для побега. Я коснулась ладонью стеклянных дверей, а они, как расплавленные, прогнулись под пальцами и только потом - открылась бесшумно. У причала покачивались кораблики - белые и шершавые, словно мокрый снег. Некоторые были укрыты сверкающими цветными чехлами - на зиму. Другими спокойно прохаживались привидения, что-то ремонтируя. Днепр разливался миллиардом капель, которые укладывались в немыслимо кружево. Я видела каждую и могла бы взять любую из них - она не растеклась бы мокрым следом, а осталась бы мелко дрожать и рассказывать обо всех тайнах, которые несет с собой из самых глубоких слоев и дальних краев. Возможно, я могла бы ступить на них и идти - как твердой дорогой, как нежной травой, как облаками в глубоких снах?
"Когда дойдешь до воды - вспомни Христа. Он спасет тебя" - вспомнились слова Красного.
Спустившись шаткой ржавой лестницей, я прошла дальше коротким пирсом. Цвета стали еще более насыщенными, словно вся энергия вселенной была в них. Небо опустилось низко-низко, закручивая облака уже в спираль. Зеленым светом под синим водным кружевом прорезали гладь быстрые рыбы. Они двигались, будто кроты, не плывя, а роя воду. Высоченные деревья на противоположном берегу махали мне ветвями, пуская навстречу немного коры и хвои. Труханов остров, огромное лесистое пятно, могло спрятать меня. Там было пусто. Там было безлюдно. Там у меня будет еще немного времени на жизнь.
Две белые густые тени открыли стеклянные двери, из которых я вышла минуту назад. С широких окон двух этажей вокзала выглядывали десятки прозрачных людей, которые дождались чего-то необычного на своей спокойной пристани. Двое в дверях уверенно пошли ко мне. Они не исчезнут, они не передумают - они схватят меня. Мне некуда бежать. У меня нет времени больше ждать. Я села на пирс и коснулась ногой воды: она пружинила, словно хорошо натянутая ткань. Я опустила вторую ногу на воду, и уверенно встала. Я могла стоять. Я могла идти. Я сделала несколько шагов кружевной гладью и посмотрела назад: преследователи стояли, как вкопанные, а тени в окнах прыгали и суетились, будто увидели ... как кто-то идет по воде.
Тишина вокруг становилась абсолютной, поглощая даже звук сердцебиения и громкие, суетливые мысли - здесь они были чужие. Шаги становились уверенными, а другой берег - ближе. Песок на нем сверкал, будто был усеян не грязью, а перламутром. Так здесь и должно быть - в этом измерении, в этом мире... Я сделала последний шаг и резко ступила, почти свалилась на землю - твердую и грязную. Голые деревья неприветливо шумели над головой, а холодная вода догоняла до этого сухие ноги. Цвета побледнели, и больше ничего не падало мне в руки. Я вернулась в свою реальность. Десятки людей на противоположном берегу, вполне четкие и привычные, кричали и бегали, размахивая руками. Милиционеры в форме и в гражданском что-то беспокойно объясняли друг другу, отгоняя от себя надоедливых лиц с микрофонами. На высоких трехногих штативах и на чьих худых плечах победно мигали красным телекамеры - свидетели моего побега.
«Христос, Сатана или Копперфильд нашего времени?" - риторически спросят у миллионов зрителей уже через час, а до того времени мне надо исчезнуть из этого города.