Труханов остров, порезанный Днепром со всех сторон, был плохим убежищем. Мост, который соединял его с сушей, наверное, уже давно был под контролем милиции и прессы, а скоро в поисках убийцы-беглянки его будут прочесывать десятки людей. Надо идти... Сырой песок под ногами груз и тянул за собой, надоедливо набиваясь в кроссовки, но скоро он изменился утоптанной почвой. Я проходила мимо пустых домов, которые летом гудели весельем и жизнью. Я могла бы стать их единственным гостем, но долго ли они смогут прятать меня? Я сворачивала с твердых дорог и неуверенно шла дальше кривыми тропами, между высоких деревьев и низких кустарников. Жидкий осенний лес едва ли мог скрывать свои тайны и, недовольный, обещал сдать меня первому, кто будет искать. Треть часа я бесцельно шла напрямик, ожидая блестящей идеи или хотя бы паршивого варианта, пока не уперлась в голый берег и такую же неприветливую темную широкую реку. За ней - мое спасение. За ней - целый мир. За ней - сотни дорог, по которым я могу бежать и идти, убегать и приходить, теряться и находиться, жить, а не умирать... Там - моя свобода, которой мне не знать: мир упорно не хотел давать мне еще одного шанса. Я долго вглядывалась в воду, сидя на песке, надеясь увидеть, как легкие волны разольются на берег темным тугим кружевом, а под ним зеленым светом будут рыть себе путь мелкие рыбы. Однако чудо упорно не случалось. Я не могла ни контролировать его, ни желать... Словно малое дитя, я могла только неуклюже касаться его, кем-то важным и взрослым созданного, липкими руками и горько рыдать от его потери. Небо серело легкими облаками и тяжелыми мыслями. Оно жалело меня? Оно прощалось со мной? Ленивое рычание старого мотора испугало меня. Я успела спрятаться за толстым стволом дерева, прежде чем продолговатая багровая лодка, полная сухих веток, причалила к берегу. Ловко накинув веревку на низенький шаткий столб, низкий крепкий мужчина, одной рукой держась за корму, а другой - за спину, спрыгнул на сыпучий грунт. Он дал себе несколько секунд чтобы выпрямиться под грузом боли и лет и, глубоко выдохнув, медленно пошел в глубинку леса - туда, где пряталась я. Ему было где-то шестьдесят. Он прихрамывал на одну ногу и, кажется, был слеп на один глаз. Его длинные спутанные волосы, словно гнездо змей, выбивались из-под черного берета, а смоляная борода почти касалась груди. Он шуршал своим зеленым дождевиком, что делал его похожим на гнома, отпугивая змей, насекомых и птиц. Правда, в это время здесь не было почти никого из них. Наклоняясь, человек поднимал с земли сухие ветки и клал их себе на левую руку. Он шел прямо к моему укрытию, а земля под ногами предательски скрипела и трещала от малейшего движения. Когда я решилась идти, пора было уже бежать. Я встретилась взглядом с глубокими голубыми глазами и бросилась наутек.
- Стой! Буду стрелять! - прилетело мне в спину, и я тут же остановилась, не желая погибнуть от пули безумца.
- Повернись ко мне! Медленно, - скомандовал незнакомец.
Я осторожно крутнулась на месте.
- Как звать? - коротко спросил мужчина.
- Эмилия, - коротко ответила я.
- Чем же я буду в тебя стрелять, Эмилия? Пулями из гнилого листья? - рассмеялся сумасшедший, показывая два ряда посеревших зубов. - Ты всегда такая послушная? - добавил он, а я рассмеялась, вспоминая, было хоть что-то "послушное" в моей жизни.
- Это я от неожиданности, простите, - быстро оправдалась я.
- Не слишком удачная пора для прогулок здесь, не так ли? - снова взявшись за работу, спросил мужчина.
Возможно, он - мой единственный путь к спасению? Возможно, все рассказать, все объяснить? А может, он не станет слушать? Стукнет тяжелой веткой по лбу и сдаст милиции, как настоящий неравнодушный гражданин? Мысли путались, будто змеи под черным беретом...
- Это не тебя вдруг ищут всем городом? - неожиданно и спокойно, не отрываясь от своей работы, спросил незнакомец.
Мое тело похолодело, а язык онемел. Я стояла вкопанная, словно низенький шаткий столб, и ждала, пока кто-то накинет на меня веревку.
Мужчина поднял взгляд, не дождавшись ответа. Он стоял напротив, странный и крепкий, готовый спасти или погубить, а через несколько секунд подошел, прихрамывая, ко мне почти вплотную. Он положил свой хворост на землю, и грубыми грязными руками взял мои ладони и по очереди понюхал их - словно охотничий пес, который берет след.
- Я чувствую смерть, но не чувствую преступления. Я чувствую кровь, но не чувствую слез. Я чувствую страх, но не чувствую вины... Что ты сделала?
- Я убила человека, - едва слышно произнесла я онемевшим языком.
- Ну, человек - это же не щенок, можно понять, - рассмеялся мужчина с серыми зубами. - У тебя была на это причина?