Родители не вернулись в наш дом, и все меньше собак приходило подремать под его стенами. Я понимала, что они умирали от радиации. Небы объяснили, что она - невидимый и от того беспощадный враг, он въестся в каждую клетку моего тела, если я не буду принимать маленькую треугольную таблетку каждое утро. Я была не против, потому что с ней всегда давали молоко и печенье (кто знает, где они их брали, потому что продавщицы из ближайшего магазина уехали тем же автобусом, что и половина соседей с нашей улицы, а коров в городе я отродясь не видела).
Каждый день небы показывали мне новые страны. Больше всего я любила стоять на самом краю португальской земли, где океан ударялся об отвесные скалы и закладывал своим ревом мои уши - только тогда в моем сердце наступала настоящая тишина. Несколько раз мимо меня проходили толпы немцев или британцев, так и не заметив семилетнюю девочку в полушаге от атлантического холода. Мне нравилось в Африке - мужчины лежали, женщины носили снопы какой-то неизвестной высокой травы, дети, те, что поменьше, сидели на земле, а те, что постарше, невыносимо шумели и никто, кроме меня, не замечал безумных цветов вокруг. Целое царство невиданных животных и птиц роился вокруг меня, щелкая зубами и хлопая крыльями. Они не могли ни укусить меня, ни обнюхать, но почему-то постоянно пробовали это сделать, как будто знали, что перед ними есть кто-то из другого края планеты. Когда темный человек замечал толпу животных вокруг незаметной меня, тотчас поджигал траву и обкуривал себя и вход в свой маленький неопрятный дом.
Я могла появляться там, где хотела, только сначала не знала, куда мне хотеть. Когда я выкрикивала: "В любом веселом месте!" - то никуда не попадала, а оставалась сидеть на траве возле своего дома. "Эра не попадет никуда, если не будет знать, куда желает. Если Эра захочет в Китай, то попадет не на Великую стену, а в какой-то из грязных шумных городов. Если Эра захочет счастья, то получит бесплатный десерт, а не дом на берегу итальянского озера. Эра должна знать точные координаты - или станет заложницей случая».
Чертова система! Она раздражала меня каждый раз, когда я не знала "точных координат". "Неужели нельзя мне просто в симпатичное место?" - вздыхала я, когда вместо цветных полей или высоких водопадов видела те же лица небов. "Можно. Заказывай". "Господи! Такие всесильные, а такие недогадливые! Ну, давайте мне ваше итальянское озеро!" - раздраженно выдыхала я, а секунду спустя уже не сдерживала слез счастья - глубокого, голубого, итальянского счастья. Вокруг росли ровные деревья, которые своими верхушками, кажется, цепляли другие планеты. Их запах щекотал мой нос, а острые ветви - мои пальцы. Целый день понадобился мне, чтобы обойти озеро по аккуратной тропинке. Я не чувствовала ни голода, ни жажды, ни усталости. Мои ноги намокали в воде не так, как это было бы, если бы сюда меня привез автобус, а не магия небов. Я точно была здесь, но ощущение мои были приглушенными - как будто только вполовину силы. Однако я могла мириться с такой платой за путешествия.
Когда я возвращалась, то хотела всего сразу - пищи, воды и сна, и, слава Богу, небы всегда имели достаточные запасы всего необходимого. Мой сон крепчал, как и убеждение в том, что живу в самом странном из миров.
В то воскресенье я отправилась в путь без помощи небов. Вокруг было зелено и пахло чем-то приятным, хотя, конечно, на много километров не было никого, кто выпекал бы торты или печенье. Так пахло дома на праздники, когда мама готовилась угощать гостей и нас с папой. Мне не хватало тех праздников. И родителей... Что они делают сейчас? Что делали все эти годы? Они помнят обо мне, о своей единственной дочери? Может, родили себе другую и целуют уже ее? Или целых двух? Я хотела видеть их! Мне было нужно смотреть в четыре родных глаза и понимать, почему они до сих пор не вернулись забрать свою Эмилию. Я удобно устроилась в тени дерева, обнимая двух любимых собак. Они дарили мне покой... Мои глаза были закрытыми, и я могла чувствовать каждое движение назойливого ветра. Вот он и унесет меня туда, куда нужно - к моим родителям. Где бы они ни были, я хочу оказаться с ними! Или хотя бы с одним из них, если они больше не вместе или проводят свой выходной день порознь. В этот момент! В тот момент ничего не произошло... Под моими руками была мягкая шерсть, а подо мной - твердая холодная земля. Мир не слушал мою команду. Похоже, он слушался только небов. "Эра должна пробовать до тех пор, пока не получится" - говорили они. Что ж, Эра попытается, Эре ничего делать. Вздохнув, я снова закрыла глаза, и на этот раз легко и без нажима, почти не желая и заранее приняв неудачу, представила себя рядом с родителями. Что-то изменилось... Ветра не стало и запахло сначала пылью, а затем карамелью - маминой карамелью! Она стояла на чужой кухне и, поглядывая в телевизор, размешивала в кастрюле топленый сахар. Она улыбалась. Как редко она улыбалась дома, когда у неё была я, её маленькая Эмилия... Я подошла ближе и коснулась маминой руки. Нет, она не знает, что я здесь. Она не слышит меня, а я почти не чувствую ее кожи. Хлопнула дверь, и на кухню вошел отец. Он стал красивым и будто немного подрос. Впервые он держал в руках длинный красивый цветок, протягивая матери и стесняясь при этом, как мальчишка. Они были счастливы и без меня... В конце концов, и я не была несчастной без них. Легкая печаль перед сном и иногда по утрам - вот и все, что от них осталось. Какая-то невидимая волна накатилась прямо на меня и выбросила с новой родительской квартиры под самое дерево в Припяти. Такого не случалось раньше! Видимо, мои волнения еще не были такими сильными... Я должна была заплакать от обиды и отчаяния, но я была радостная, как никогда раньше. Мои родители живы и счастливы, мама печет для папы что-то вкусненькое, а папа приносит для мамы цветы. Если для этого я должна была остаться здесь, то пусть так и будет. Пока мои собаки спали на моих коленях, я сидела без всякого движения, улыбаясь от радости, которая согревала меня изнутри, и от теплого ветра, который обнимал меня извне.