- Я слышу твое сомнение... Я прощу тебе его. Я слышу твое отчаяние - я приму его. Оно больше не властно над тобой... Ты можешь обнять меня... Мы можем пойти вместе, и я поделюсь с тобой всем миром, потому что эта ниша слишком тяжела для меня одной! Я слышу твою любовь, так услышь и ты! - я давала ему и себе последний шанс, но не верила в него... Глухой звук спущенного курка разбил мое сердце на куски. Он выстрелил... Он попытался выстрелить, но пули в его пистолете слушались не механизма, а меня... Я вынула оружие с Савиной закаменелой руки и выстрелила Олексе, который только громко хрипел, просто в лоб. Тот бросил на меня последний короткий взгляд и тяжело упал на холодную землю, не закрывая безумных глаз. Сава плакал, словно ребенок - от ужаса перед каждой следующей секундой. Я заткнула пистолет себе за пояс и коснулась знакомого лица в последний раз - оно было мягким и холодным. Я поцеловала его губы, что дрожали непроизнесенные словами... Я поцеловала его щеку, смоченную горькими слезами страха... Этот вкус останется со мной навсегда - вкус слабости, предательства и внезапно умершей любви. Я взяла Савино лицо в свои ладони и почувствовала, как его телом течет кровь, как спазмируют мышцы, как скрипят суставы. Будто рентген, я видела, как растут его тонкие кости и как бьется его огромное сердце. Я могу остановить его одной мыслью. Я могу достать его из-под ребер одним движением. Странное спокойствие было в этом ощущении абсолютной власти... Я думала, что оно опьянит меня, но мой разум был ясным, как никогда до этого. Я смотрела в испуганные глаза когда-то любимого мужчины и слышала, как медленно ломаются в коленях обе его ноги. Я отпустила его, и он тяжело рухнул на землю, добывая из груди нечеловеческий крик. Три тела лежали на холодной земле, и только в одном из них еще текло тепло. Сава извивался, стонал и смотрел на меня глазами, полными ненависти - как будто это я пришла к нему с порабощением и смертью. Я присела перед ним на колени: мне хотелось смотреть это абсурдное кино вечно, но вечность звала меня в другом направлении. Я оставила Саву наедине с его болью и презрением, на прощание коснувшись его лица, и пошла к Климу. Я подошла к его телу, не решаясь взглянуть в его мертвые глаза. Он спас меня, а я привела к нему смерть. Несколькими настойчивыми движениями я прикрыла его веки, и он утонул в темноте покоя - как тонут планеты в темноте космоса. Его холодный лоб обжег мои губы: он - моя самая большая вина, моя самая больная потеря... Я достала из его кармана связку ключей и, попрощавшись, пошла к воде. Я села в старую багровую лодку, и она отрывисто зарычала после короткого оборота первого же ключа. Низкая хижина, три тела - две неизбежные смерти и один неизбежный выбор - проводили меня горьким взглядом темных глаз. Они остаются нигде, я ухожу в никуда...