Он набулькал себе коньяка ещё на палец в снифтер и поднял бокал. Победа! И плевать, сколько это стоило! Да, в его схемах это была самая огромная трата, но он не жалел ни об одном из потраченных миллионов. Ну, точнее, о сотнях миллионов, почти миллиарде. Но деньги — тлен, главное — результат.
В этот момент интеллектуального оргазма от мыслей о собственной значимости и крутизне, в дверь постучали. Мужчина хотел привычно отправить бокал в камин, но вовремя вспомнил, что именно в нём налито. И он решил, что точно казнит того, что посмел его отвлечь в такой момент.
К его удивлению, дверь открылась до того, как он дал своё дозволение. Так к нему могли зайти всего два человека, и только при настолько серьёзных новостях, что выслушать их нужно было обязательно. Коньяк во рту на секунду показался невкусным, а сердце сдавило нехорошее предчувствие.
— Что там? — пересохшим горлом прокаркал хозяин кабинета.
— Господин! — раздался перепуганный голос преданного слуги, великолепного лекаря. — Поступила информация, вам обязательно надо это срочно изучить!
— Давай, — прокашлявшись, уже почти нормальным голосом ответил мужчина. — Неси! А по дороге, расскажи в двух словах.
— Имперская служба безопасности задержала старшего архивариуса Пензы. Того самого! — выпалил слуга и сжался, ожидая реакции, возможно смертельной для него лично. — Ну, который в курсе!
— Что? — взревел тучный мужчина, даже приподнявшись над креслом. Снифтер всё-таки полетел в камин. — Нахрена я его пожалел тогда? Подробности!
— Вся информация в бумагах, — проблеял лекарь. — И её крайне мало. Какие будут указания, господин?
— Жди! — бросил тот, выхватывая тоненький лист с крохотным текстом. Другой информации там действительно не было. — Сука! Так! СБ этого города, как там его? А! Пензы! Снести под корень! Денег не жалеть. Архивариус выжить не должен! Всё ясно?
— Конечно, господин, всё будет сделано! Клянусь, он не выживет!
Краснодар, ул. Мира, д. 46, каб. 19
В том же кабинете на железных стульях сидели те же действующие лица: подтянутый мужчина с выправкой военного и лохматый изобретатель защитных систем. Вот только от былой самоуверенности последнего не осталось и следа. Его била крупная дрожь.
— Здравствуй, Пал Палыч, — ласково улыбнулся следователь, от чего у последнего лязгнули зубы. — Ну что, дорогой, поверил, что я с тобой могу сделать всё, что угодно? Готов разговаривать?
— Это произвол, — пробормотал допрашиваемый. — Я буду жаловаться, я абсолютно ни в чём не виноват! Да, я делал Мангустову защиту, если вы об этом спрашивали. Он даже мне один баг выловил, точнее, какой-то преступник. Смог взломать мой шедевр. А больше я ничего не знаю!
— Понятно, — взял карандаш в руки следак и вдруг гаркнул. — Обратно в холодую его, на тех же условиях! Воды тоже не давать!
— Стойте! — взмолился арестант. — Я всё скажу, не надо холодную! Во всём признаюсь!
— Во всём не надо, — жестом остановил конвоиров статный мужчина. — Мне нужна только правда, понимаешь? И не забывай, что тебя слушают, помимо меня, ментаторы и менталисты с психологами. Так что врать не стоит и пытаться. Готов?
— Готов, — повесил голову Павел Павлович. Он явно сломался. — Только я умру. На мне заклятие же. А ещё яд в зубе, я и сам себя убить должен. А я не хочу умирать.
— Не беспокойся, — добро усмехнулся мужчина. — С тебя давно всё снято, включая ампулу с зуба. Иначе ты уже давно был бы мёртв. Цени, кстати! Мы тут тоже не пальцем сделаны.
— С-с-спасибо, — зубы мужчины выбивали чечётку. — Я всё расскажу. Меня наняли, заплатили огромные деньги. И ещё пригрозили шантажом. Причём серьёзным, я и не думал, что об этом хоть кто-то знал.
Голова пленника поникла, он ушёл глубоко в себя. Следователь не торопил его, зная, что человек вышел на искренность. Он чертовски надеялся узнать имя заказчика, но не верил, что тот может так проколоться. Максимум, о ком они узнают, это о посреднике. И вряд ли тот ещё жив.
Глава 7
Путь оказался некомфортным. В почве вспаханного поля ноги вязли, грязь налипала на обувь, делая её неподъёмной. Хорошо, я догадался скомандовать костюму убрать достоверность и чистить обувь. Стало намного легче. Всё равно путь вышел долгий, башня приближалась довольно медленно.
Но, наконец, я стоял перед входом. Сбоку тусил котяра, идеально чистый, словно гулял по ламинату квартиры, а не месил лапками грязь полей. Его хвост нервно дёргался, колотя себя по бокам.
— Так, нам в центральный вход и на восемьдесят четвёртый этаж, — сказал он. — Там глава живёт, ну, батя Олин. И я невероятно надеюсь, что он не решил угробить собственную дочку.