- А где была? - торопливо спросил Жеглов.
- Там, где ей положено, слева от тела; надо полагать, нормально выброшена отражателем.
- Хм, гильза наверняка отечественная. Ну что ж, запишем это в загадки...- Жеглов задумался.- Все равно надо оружие искать. Пошли...
Большая часть комнаты - по стенам - была уже осмотрена, оставался только главный узел - центр комнаты, тело и стол.
Жеглов спросил Надю, было ли в доме оружие. Она покачала головой, молча пожала плечами; тогда Жеглов сказал Пасюку и Грише:
- Разделите между собой помещение и еще раз пройдитесь по всем укромным местам, поищите оружие и все, что к нему может иметь отношение. Быстро! Потом повернулся ко мне: - Записывай!
"...Квартира чисто убрана, беспорядка.ни в чем не наблюдается, по заявлению сестры убитой, предметы обстановки находятся на обычных местах...
...В центре комнаты стол, круглый, покрытый чистой белой скатертью...
...Вокруг стола четыре стула, N 1, 2, 3 и 4 (см. схему). Стулья N 2 и N 4 от стола отодвинуты каждый примерно на 50 см...
...В центре стола - банка с вареньем (по виду вишневым), фаянсовый чайник, нарезанный батон (на ощупь - вчерашний), столовый нож, половина плитки шоколада "Серебряный ярлык" в обертке...
...На столе против стула No 2 чашка с жидкостью, похожей на чай, наполненная на две трети. На краю чашки след красного цвета,- вероятно, от губной помады...
Рядом блюдце с вареньем и рюмка, до середины наполненная темно-красной жидкостью,- по-видимому, вином...
...На столе против стула No 4 чашка с жидкостью, похожей на чай, полная. Блюдце с вареньем... Рюмка, на дне которой темно-красная жидкость,- по-видимому, вино... Бутылка 0,5 л с надписью: "Азербайджанское вино. Кюрдамир", почти полная, с темно-красной жидкостью, сходной по виду с вином в рюмках... На отдельном блюдце - половина плитки шоколада, надкусанная в одном месте...
Хрустальная пепельница, в которой находятся три окурка папирос "Дели" с характерно смятыми-концами гильз.. Чайная ложка..."
К Жеглову подошла Надя, робко тронула его за руку:
- Извините... Вы просили вещи Ларисы посмотреть...
- Ну?
- Мне кажется... Я что-то не нахожу... У нее был новый чемодан, большой, желтый, и его нигде не видно.
- Ага, понял,- кивнул Жеглов.- А вещи?
- В шкафу была ее шубка под котик... Платье красное из панбархата... Костюм из жатки, темно-синий, несколько кофточек. Я ничего этого не вижу...
- А во всех остальных местах смотрели? Может, еще где лежит?
Наденька залилась слезами: - Нет нигде, я смотрела... И драгоценности ее пропали из шкатулки. Вот, посмотрите...
Она подвела Жеглова к буфету, открыла верхнюю створку, достала оттуда большую шкатулку сандалового дерева, инкрустированную буком, откинула крышку - на дне лежали дешевенькие на вид украшения, пуговицы, какие-то квитанции, бронзовая обезьянка.
- Какие именно здесь были драгоценности? - спросил Жеглов деловито.
- Часики золотые... серьги с бирюзой... ящерица...
- Какая ящерица? - переспросил Жеглов.
- Браслет такой, витой, в виде ящерицы с изумрудными глазками... Один глаз потерялся...- пыталась сосредоточиться девушка.- Кольца она на руках носила...
Жеглов повернулся в сторону убитой, сорвался с места, быстро нагнулся над телом - колец на пальцах не было. Надя с ужасом посмотрела на сестру, закрыла лицо руками и снова зашлась в глухих рыданиях, сквозь которые прорывались слова:
- Ее ограбили!.. Ограбили... Убили, чтобы ограбить... Бедная моя...
Пасюк, стоя на стуле, перед книжным шкафом, сказал:
- Глеб Георгиевич, патроны...- И протянул небольшую синюю коробку Жеглову.
Рассмотрев коробку, Жеглов довольно улыбнулся и показал ее Панкову - на коробке большими желто-красными буквами было написано: "БАЙЯРД". Панков открыл коробку - из решетчатой, похожей на пчелиные соты упаковки, как шипы, торчали остроносые сизые пули. Однако торжество Жеглова длилось недолго, и нарушил его как раз я.
- Пули-то от "байярда", это точно,- заметил я.- Но коробка полная. Все пули на месте - ни одного свободного гнезда...
- Ничего,- твердо сказал Жеглов,- Здесь уже, как говорится, "тепло, поищем - найдем. Ты, Шарапов, запомни себе твердо: кто ищет - находит, в уныние не имей привычки вдаваться, понял?
Я кивнул, а Жеглов уже нашел мне дело:
- Вон, видишь, Иван достал из шкафа пачку бумаг? Разбери-ка их по-быстрому,- может, чего к делу относится.
Надя сказала торопливо:
- Это личные письма Ларисы, не стоит...
Но Жеглов перебил ее властно:
- Сейчас неважно, личные там или деловые, а посмотреть надо,- может, в них следок какой покажется. Читай, Шарапов, все подряд, потом для меня суммируешь...
Надя слабо махнула рукой, поднесла к глазам платок и снова горько заплакала, но Жеглов уже отвернулся от нее и стал заворачивать в бумагу патроны. Мне было как-то неловко оттого, что надо читать чужие письма, но все-таки Жеглов, наверное, прав: если не случайный какой грабитель залетел в эту уютную квартиру, чтобы убить и обобрать хозяйку, то корни всей этой истории могли уходить именно в личные дела Ларисы, а письма - это как-никак в личных делах лучший подсказчик.
Усевшись за письменный столик около окна, я неторопливо и фундаментально стал сортировать бумаги, среди которых кроме писем были и телеграммы, и записки, и счета за коммунальные услуги, раскладывая их по отправителям в отдельные пачечки. Пачек этих оказалось немного, потому что отправители были в основном одни и те же: мать Ларисы, муж ее Груздев, какая-то женщина, видимо подруга, по имени Ира и некий Арнольд Зелентул, с которого и решил начать. Первое же письмо начиналось пылких признаний в вечной, неутолимой и рыцарской, со ссылками на классиков, любви,"помнишь, как у Шиллера?.."- и поскольку мне ни читать, ни тем более писать таких писем никогда к доводилось, я с большим интересом пробегал и глазами, пока они мне не приелись, потому что накал Арнольдовой страсти от письма к письму угасал, сменившись вскоре житейской прозой вроде объяснений о трудностях совместной жизни на его скромную интендантскую зарплату... Мне как-то вчуже стало совестно, и я взял последнее по датам письмо - написано оно было больше года назад и заканчивалось жалобами на злую судьбу, которая никак не позволяет им с Ларисой соединиться в обозримом будущем и, следовательно, их дальнейшие встречи бесперспективны... Эх, птички божьи!