Эвис все не унимался:
— Я тебе больше скажу! Наша божественная дочь мало того, что ни в коем случае не полумаг! Она еще и принцесса вне закона. Такую комбинацию словить! Это же надо.
— А-а-а, — протянул Асириус. — Коллекционная персона, понимаю…
— Так, тихо всем! — приструнил разбушевавшихся друзей Эйван. Он разлил напиток по кружкам и раздал всем, у кого есть руки. — Говорите тише, Эль вряд ли еще спит и может услышать, а ведь она живет в чудесном мире, где добро борется со злом и торжествует справедливость. Не будем же рушить ее милый и уютный мирок раньше времени.
— Как скажешь, — вздохнул Эвис. — А то ведь такая сцена бы получилась!
— Ей нужно время, чтобы все принять. Подождем.
Эйван выпил кружку «вкусняшки», посидел немного у огня, и вскоре тоже побрел в дом. Он решил оставить двоих наедине. У них не так много времени.
Эйван выключил свет и глянул в окно.
Аирен о чем-то увлеченно рассказывала, Эвис ее внимательно слушал и держал за руку.
Таким воодушевленным Эйван видел младшего крайне редко. Эвис сиял от счастья, когда у него получалось что-то интересное. Он любил свои эксперименты и открытия. Аирен для него тоже открытие своего рода. Только в этот раз открывается перед кем-то он сам.
Мило. Но лучше бы это все далеко не заходило. Аирен ведь скоро уедет в город, а брат будет тосковать.
Эйван представил грядущую меланхолию Эвиса и даже обрадовался, что у него самого по жизни все как-то проще. Не пытаются пырнуть серебром — уже замечательно.
На рассвете, пока обитатели дома крепко спали, Эйван позавтракал, обратился зверем и отправился к порталу. Неспокойно ему было на душе, но служба звала.
Он оставил брата наедине с потенциально конфликтными подругами, и мог только догадываться, что такая компания устроит за сутки, пока его не будет рядом.
Асириус, если серебряноволосые сцепятся, разве что, попивая какую-нибудь ворону, будет подначивать соперников. Бессмертному зверю скучно, он никогда не откажется от зрелищ и чистых эмоций.
Оставалось надеяться, что Эльвира и Эвис при Аирен будут вести себя прилично.
Оборотень шагал все глубже в чащу, прислушивался.
Владыка этого мира в последнее время пропал. Он почти не появлялся, в дела своих созданий не вмешивался, позволив всему плыть по течению.
И это не походило на очередной его безумный эксперимент, нет. То больше напоминало равнодушие ко всему миру. Древний ребенок, который наигрался во властелина мира и бросил надоевшие игрушки под кровать.
Будучи одной из его игрушек, Эйван не знал, радоваться или нет. Произойти могло что угодно. Вдруг старый безумец захочет уничтожить весь мир?
А ведь Эйван его даже и не увидел толком.
Оборотень встряхнул мохнатой головой, отгоняя дурные мысли прочь, и вышел к общежитию стражей портала.
В стае Эйван являлся волком-одиночкой. Некоторые называли его омегой, но оборотень с этим не соглашался. Он не уступал в силе многим сородичам, но предпочитал иметь больше личного пространства, не вступать в конфликты и избегать грызни за место рядом с альфой.
Да, у Эйвана имелась в доме у портала своя комната, но он никогда не оставался там. Коллеги по службе не разделяли его предпочтений жить в уединении и поэтому не принимали Эйвана в тусовку кружка защитников мира.
Эйван и сам предпочитал общество брата.
На удивление коллег, у Эйвана сложились хорошие отношения с Главой. Это очень раздражало Овелиора, или просто Ови, ведь он мнил себя правой рукой Главы. Красногривый и яростный Ови собирался стать следующим альфой, грезил о величии и всячески пытался услужить старому, едва живому оборотню-предводителю. И надо ли говорить, что амбициозному зверю волк-одиночка, с которым у Главы были куда более доверительные отношения, встал поперек горла?
И сегодня, когда Эйван обратился к братьям-оборотням за помощью, в ответ получил лишь презрительные взгляды.
— Ты и сам со всем справляешься. Пусть твоя надменная задница гордо разбирается с проблемами соло. Ты не принимаешь участия в нашей жизни, поэтому никому нет дела до тебя и твоей подружки, — отозвался один из подпевал правого. Сам Ови показательно отвернулся, не удостоив Эйвана и взгляда. Эйван для него грязь под ногами, пустое место.
Он редко обращался к сородичам с какими-то вопросами, а о помощи и вовсе не просил никогда. Но сегодня настал тот самый день, когда пришлось переступить гордыню.
Коллеги жеста не оценили, отнеслись с холодом и равнодушием.