Смутно помнилось, как сидел на краю ванны. Словно погрузившись с головой в черную маслянистую воду. Иногда волна откатывалась, позволяя вдохнуть, и тогда он видел зажатое в пальцах лезвие. Тонкое, воронено поблескивающее. С надписью "Sputnik". Откуда только взялось, он ведь брился станком? Но стоило решиться, поднять руку, волна набегала и накрывала снова.
Телефонный звонок. Мобильник на полу с паутиной трещин на экране.
— Водолей, с тобой все в порядке? — встревоженный голос, даже не сразу узнал, чей. — Хочешь, я приеду?
Что он тогда ответил? Наверно, «да». Иначе откуда она взялась? Как вообще попала в квартиру? Все это терялось в темноте. Единственная вспышка — как целовал ее, прижав руки к стене в прихожей. Хотя нет, еще одна. Как разлетелись, подпрыгивая, по полу пуговицы блузки, когда не смог их расстегнуть и рванул в ярости…
Голова раскалывалась от боли. Утренний свет ударил по глазам ядерным взрывом. Ему все-таки удалось приподнять тяжелые, как у Вия, веки, и оказалось, что рядом Инна. Она полулежала, упираясь в спинку кровати, и молча смотрела на него, будто ждала чего-то.
— Ты? — язык едва ворочался, похожий на огромный шершавый булыжник. — Откуда?
Инна пожала плечами, но не ответила.
— Извини… я не хотел.
Прозвучало — глупее не придумаешь. Не зная, куда деть глаза, уставился на ее едва прикрытую грудь.
— Да я бы так не сказала, — усмехнулась Инна, глядя в район его паха под простыней. — Что не хотел. Похоже, и сейчас не прочь.
Обожгло стыдом — как кипятком. Потому что желание возникло, невзирая на головную боль и тошноту, плескавшуюся на уровне ушей. Над тем местом, где начиналась ложбинка ее груди, виднелась едва заметная нежная россыпь веснушек, и это почему-то подействовало адски возбуждающе. За стыдом прилетела злость — дикая, черная. На Эру, Инну, на весь свет. И на себя в первую очередь.
— Обычный утренний стояк, — процедил сквозь зубы. — Не принимай на свой счет. А если я кого-то и хотел ночью, то уж точно не тебя.
— Не сомневаюсь. Не такая уж я наивная дурочка, чтобы этого не понимать.
— Тогда… зачем? — он даже растерялся. — Если понимала? Пожалела?
— Да, наверно, — грустно улыбнулась Инна. — Тебе было очень плохо. И потом… — она запнулась, но решительно тряхнула головой и закончила: — Я люблю тебя. Всегда любила. Хотя какая тебе разница.
Он молчал, не зная, что ответить. Догадывался, конечно, но, сказанные вслух, ее слова будто ударили под дых.
— Успокойся, Водолей, — Инна откинула одеяло и встала с постели. — Девственности ты меня не лишил. В смысле, это произошло до тебя. Так что жениться на мне не обязан. Мои чувства к тебе — это только мое дело. Лучше со своими разберись. Желательно на трезвую голову. А я пойду, пожалуй.
Она наклонилась, подбирая с пола одежду. Высокая, стройная, гибкая. Длинные темные волосы рассыпались по плечам. Точно так же, как рассыпались другие — светлые, золотистые. Утреннее солнце освещало ее всю, до последней складочки. Во рту пересохло, сердце тяжело колотилось в ребра.
— Иди сюда!
Хотел приказать, словно имел на это право, но голос предательски дрогнул, получилась какая-то жалкая просьба. Жалобная.
— Нет, спасибо, — Инна покачала головой и начала одеваться. — Слишком грубо. Болит теперь все.
Хлопнула дверь в прихожей. Ушла…
Выходные растянулись в бесконечность. Он ходил по квартире, пил воду прямо из чайника, стоял у окна, глядя во двор. Несколько раз хватался за телефон, открывал в контактах номер Эры, но так и не нажал на кнопку соединения. О чем, собственно, говорить? И так все ясно.
Ночь без сна, потом воскресенье — близнец субботы. Вечером сдался и набрал номер Инны.
— Если хочешь, приезжай.
— Зачем? — устало спросила она. — Клин клином? Заместительная терапия? Смысла врать не было.
— Да, — ответил, ожидая, что вот сейчас она пошлет его в дальние края и бросит трубку.
— Хорошо, — после долгой паузы сказала Инна. — Приеду…
Глава 4
Эра
Домой я неслась, как настеганная, умирая от стыда и досады. Вспомнилась ни с того ни с сего одна из метких фразочек Инкиной бабушки Луизы. Каждый слепень нынче кавалерист. Вот-вот! Кем я себя возомнила? О чем только думала? Или вообще ни о чем? Как будто морок слетел. Оборачивалась назад и ужасалась — как можно было быть такой дурой?!