— Хватит! — рявкнул маркиз. Как видно, он и сам подумывал о том же, и слова Варин лишь подтверждали все его невеселые мысли. — Ни слова более! Если я правильно понял, — недовольно обратился Релинар к Табину, — ты, так называемый хозяин, не собираешься затыкать рот своей излишне говорливой сестре?
— Нет — затряс головой Табин. — Должен сказать, что я считаю ее решение верным и…
— Жадные вы люди — маркиз с откровенным презрением оглядел нас. — Думаешь, я не понимаю, к чему ты клонишь? Что, еще хотите содрать с меня золотишка? Думаете, широко развяжу кошелек? Наверное, всю ночь не спали, думали, под каким благовидным предлогом провернуть это дело, свое проникновенное выступление готовили… И даже набрались наглости дерзить мне в лицо! Напрасно стараетесь, сверх оговоренной суммы я не дам вам даже разломанной медной монеты. Больше того, я начинаю задумываться о том, не переплачиваю ли я за ваши побитые молью шкуры…
— Господин маркиз — чуть устало заговорила Варин, — дело вовсе не в деньгах. Я пытаюсь вам сказать, что на сегодняшний день единственное, что нам хочется — так это уйти отсюда своим торговым путем, и забыть обо всей этой истории. Меньше всего мы желаем ввязываться в чужие дела. Сейчас у нас одно намерение — покинуть этот поселок. Вы же со своими неприятностями разбирайтесь сами. Мы же — иноземцы, живем за горной грядой, и нам не должно быть никакого дела до того, что происходит здесь, в одной из провинций благословенного Харнлонгра…
— На сегодня я уже достаточно наслушался глупостей, и с меня хватит. Итак, если все еще не поняли, то вынужден повториться: я не привык менять свои решения. Спрашиваю еще раз: вы берете деньги и убираетесь к себе за горы? Да или нет?
— Нет. Мы не можем это сделать.
— Тогда вон отсюда. Все остальное, что вы пытаетесь сказать, меня не интересует.
Однако стоило нам шагнуть к дверям, как Релинар произнес властным голосом:
— Эй, ты, та, что лечила моего сына… Ты пока останься.
— Идите — сказала я Варин, остановившейся было на пороге комнаты. — Я быстро вернусь.
На миг задержавшись, Варин и Табин вышли. Оставшись в одиночестве, маркиз какое-то время глядел на меня тяжелым взглядом, ничего не говоря. Как видно, ожидал, когда я начну говорить ему о том, не согласна с мнением своих товарищей по обозу. Ну-ну, жди… К вашему сведению, высокородный господин, я полностью разделяю решение Варин, и сейчас просто ожидаю, что же такое мне намерен сказать уважаемый маркиз.
Время шло, он молчал, все больше и больше раздражаясь, и вскоре даже воздух вокруг нас стал казаться напряженным. Я тоже помалкивала — не было особого желания разговаривать. Рано или поздно, но глубокоуважаемый маркиз сам выскажет, что же ему от меня надо.
— Что именно ты сделала с моим сыном? — наконец произнес он. Как видно, высокородному надоело играть в молчанку. — Вернее, меня интересует, что такое ты сотворила с его раной. Если мне верно сказали, его рану пользовала именно ты.
— Вам что, нужно подробно разъяснять, как лечат?
— Если желаешь благополучного исхода для себя, то укороти свой язык. Отвечай лишь на те вопросы, что я задаю.
— Думаю, господин Релинар, вас вряд ли интересует, как пользуют раны и порезы. Что вам от меня надо?
— Мой лекарь осмотрел Релара, моего сына. Лекарь, этот ученый человек, хорошо знает свое дело, и, по его мнению, ты неплохо справилась с излечением тяжелой раны, которую нанесли моему наследнику. Пожалуй, я могу позволить тебе остаться при моем доме. Будешь помогать лекарю в нашей семье, лечить заболевших и… Не понимаю, чем вызван твой смех?
Чем, чем… Судя по тому, как маркиз произнес свое снисходительное разрешение приблизить меня к своей персоне, он был уверен, что услышав подобное предложение, я первым делом должна упасть на колени и со слезами на глазах возблагодарить высокородного господина за великую милость, проявленную им к недостойной простолюдинке.