Мужчина еще раз перебрал свои впечатления от разговора с графом. Похоже, что с выбором они не промахнулись: самовлюбленный наглец, уверенный, что весь мир должен вертеться вокруг него. Эгоистичен, ни во что не ставит чужие интересы, чванлив, чрезвычайно гордится своей внешностью и происхождением. Не очень умен, но, тем не менее, обладает невероятным по силе обаянием и твердо убежден, что все без исключения мужчины завидуют его красоте, а женщины не в состоянии оторвать от него свой взгляд. Беспринципен, но с безупречными манерами…
С такой беспринципной скотиной очень удобно вести дела. Просто знаешь, что от него можно ожидать и оттого следует держать ухо востро. Единственная сложность состоит в том, каким именно образом можно накинуть на эту скотину крепкий поводок, и время от времени давать знать, кто ее настоящий хозяин. Это необходимо, так как у стреноженной скотины то и дело появляется желание скинуть поводок и дать деру на сторону.
Вновь глядя на графа, мужчина отмечал: кроме смазливой морды и хорошо подвешенного языка у графа за душой ничего нет. Вернее там имеется такое дерьмо!.. Впрочем, от этого аристократа и требуется что-то подобное…
— Ну, думаю, не стоит сейчас обсуждать принцессу Кристелин — поднял руку гость. — У нас к вам есть сугубо деловое предложение.
— У кого это — у нас? — попытался было вновь хорохорится граф. Хм, а он быстро отошел от испуга…
— Господин граф, вы и сами прекрасно понимаете, от чьего имени я с вами разговариваю. Если же до вас не доходят самые элементарные вещи, то наш дальнейший разговор теряет смысл — гость встал со своего места, но граф испуганно замахал руками.
— Что вы, что вы!.. Я снимаю свой вопрос. Итак, о чем вы хотели поговорить со мной?
— Хорошо — гость вновь уселся на свое место. — Надеюсь, таких вопросов от вас я больше не услышу. Итак, несколько лет вы уже безвылазно живете в своем замке…
— Не живу, а существую! — застонал граф. — Жизнью это назвать невозможно!
— Пусть будет так — покладисто кивнул головой гость. — Вы существуете здесь по приказу короля, и не имеете права покидать этот дом. Ужасное положение…
— И, главное, за что?! — у графа прямо-таки вырвался крик души. — За что такая жестокость?!
— Простите, но смерть принцессы Кристелин и ваш сбежавший сын…
— А я тут при чем?! Во всем виновата моя жена, но отчего-то обвиняют лишь меня одного! Какая жестокость и душевная слепота!
— К тому же — продолжал гость, не слушая графа. — к тому же в последнее время ходят упорные слухи о том, что у вас нет камней Светлого Бога. Пропали. Сгорели в огне, на котором сожгли принцессу Кристелин…
А вот это, к сожалению, верно — невольно подумал граф. Об этом говорят, и в последнее время все громче и громче. Только вот интересно, с чего вдруг вспыхнули эти разговоры? Может, источник слухов находится в устах друзей-приятелей этого краснобая? Сразу понятно, что сидящий напротив человек — посланец из Нерга. Да еще и лежащие на столике бриллианты, почти в точности повторяющие камни Светлого Бога… Без сомнений — это дело колдунов, и, как это не печально, надо признать — они все-таки добрались до прекрасного графа… Что ж такое этим злодеям от него надо, раз они не побоялись пойти на такие огромные траты? От возможных предположений графу стало не по себе…
— В общем, вашему нынешнему положению не позавидуешь — продолжал мужчина, не обращая никакого внимания на хозяина замка, пытающегося ему что-то сказать. — Если в самое ближайшее время не принять должных мер, то вас ждет крах. Вы уже и так находитесь в изоляции, а ваше древнее родовое имя все больше и больше мешают с грязью. К тому же герцог Белунг не из тех людей, кто останавливается на полдороге, и он намерен стереть вас в порошок — для этого у него достаточно и средств, и влияния…
— Я все это знаю… Но что тут можно сделать?!
— Вам одному — совершенно ничего. Но если мы поможем вам…
— Каким образом? Камней Светлого Бога все одно нет…
— Возьмите со стола камни. Можно один, можно — оба! — приказал гость, и когда бриллианты вновь оказались на ладонях графа, мужчина провел рукой над камнями. Миг — и внезапно с рук прекрасного графа вновь заструился чистый золотой свет.
Эдвард Д'Диаманте в растерянности и в то же время с надеждой в сердце смотрел на почти забытое зрелище, на чистый свет, сияющий на его ладонях, но это длилось недолго. Новый взмах руки гостя над камнями — и свет мгновенно потух.