— Это правильно… — кивнула головой Марида.
… До небольшого каменного дома отшельника мы добрались довольно быстро. Да, пожалуй, никто здесь, кроме святого, жить не будет: обдуваемая всеми ветрами ровная площадка среди отвесных скал, на которой стоит сложенная из грубо обтесанных каменных плит небольшой домик с покатой крышей, на которой растет тонкая пленка белесого мха. И еще тут довольно сильный ветер, причем весьма холодный, и мне даже страшно думать о том, какие морозы здесь стоят в разгар зимы. Сама не зная отчего, посмотрела на Кисса — он в детстве, голодный и едва живой, тоже переходил зимой через горную гряду, и едва не замерз при том страшном переходе…
— Ждите меня здесь… — Марида лезла со своего коня, и направилась к домику отшельника. — Я пойду к нему…
— Но… — вмешался Рейхард. — Госпожа, я не могу вас так просто отпустить! Позвольте моим людям хотя бы обследовать это место, и пойти вместе с вами…
— Нет. Я приказываю вам остаться здесь, и не мешать мне!
— Марида! — попыталась было вмешаться я. — Надо послушать офицера…
— Ты чувствуешь опасность?
— Нет.
— И замечательно. Тогда все ваши заботы отпадают сами собой.
— Постой! — я снова попыталась слезть с лошади. — Почему ты? Я с тобой…
— Ты подождешь меня здесь! — подняла руку Марида. — Позову, если надо будет, вот тогда и придешь. И не спорь — я знаю, что делаю. Все же там живет святой отшельник, а не один из тех, кого стоит опасаться…
— Но…
— Жди меня здесь, я сказала!
Марида подошла к домику, постучала в хлипкую дверь, а потом и скрылась за ней. Минуты шли за минутами, а мы все так же сидели на лошадях, ожидая возвращения старой королевы. Солнце на небе скрылось за тучами, через какое-то время заморосил мелкий дождик, который вскоре перестал. Потом темные тучи куда-то ушли, и на ярком голубом небе вновь засияло холодное солнце… А в голове у меня все это время без остановки крутился один и тот же вопрос: может, и сюда мы понапрасну приехали?
Я вновь и вновь рассматривала жилище отшельника, пытаясь понять, как он тут живет. Конечно, никакого огорода возле домика нет, да и откуда ему взяться на этих голых и холодных камнях?! Но рядом с этим бедным жилищем не было видно никакой живности, ни кошки, ни собаки, ни даже небольшой козы, которые были, кажется, во всех домах, даже самых бедных. Глупо, но я все время думала о том, что для того, чтоб жить в таких суровых условиях, надо быть действительно отрешенным от мира…
Не знаю точно, сколько минуло времени с тех пор, когда Марида скрылась в этом домике, но солнце успело довольно заметно передвинуться на небе до того, как старая королева вновь показалась на крыльце, и призывно махнула мне рукой — иди, мол, сюда!..
Сойдя со своей крапчатой кобылки, на которой сидела все это время, я направилась к дому отшельника. Сзади раздались шаги. Оглянулась — Кисс идет следом.
— Кисс, я пойду туда одна!
— Еще чего…
— Говорю же — одна пойду!
— Иди. Только я буду рядом…
А, его все одно не переспорить! Вместо того, чтоб вновь попытаться прогнать парня взашей, я взяла его за руку, а он в ответ крепко сжал мою ладонь… Вот так, держась за руки, мы с ним и вошли в дом отшельника.
Небольшая комнатка, где вся мебель состоит из широкой лежанки с насыпанной на нее соломой, стола и старой скамьи. На стене висит большая полка с книгами и свитками, там же стоят два кувшина с водой и стопка сухих лепешек. Возле незажженного очага лежит небольшая поленица дров. Ой, ну тут и холодина! Даже Марида, кажется, замерзла! Пар изо рта здесь, конечно, не идет, но и особого тепла тоже нет. Да и откуда ему взяться, если вокруг одни холодные камни?!
Но вот что удивительно: стоявший напротив нас отшельник, этот старый, заросший седой бородой человек, был бос! Я вначале даже не поверила — стоять босиком на таком холодном полу! но все именно так и было… И одет старик был всего лишь во что-то, напоминающее тонкую полотняную рубашку, которая покрывала его тело и ноги почти до земли. Ему что, не холодно? А ведь похоже на то…
Мужчина долго смотрел на гас обоих, а потом повернулся к Мариде:
— Ты была права — они даже пришли вдвоем. И… — тут он замолк, а потом вздохнул. — Да, в мире много несправедливости…
— Ну так что скажешь? — Марида выжидающе смотрела на отшельника.
— Не знаю… — мужчина чуть развел руками. — Знаете, я ушел от мира, чтоб молиться за весь людской род, но и сюда приходят со своими бедами, и я даже не скажу, какая из этих людских горестей больше всего сжимает от печали мое сердце… Несколько раз я помогал и таким, как ты, милая девушка…