Сейчас же все делалось втихомолку, по секрету. Посвященные в эту историю помалкивали, перешептывались, держались отдельно от других.
Размышляя о происходящем, Ник отправился на английский. Этот урок был скучным, Ник погрузился в свои мысли и только через двадцать минут после начала занятия заметил, что сегодня отсутствует не только Колин, но и Джером.
Теплый осенний свет падал из окна, окрашивая в золотистые тона царивший на столе хаос из книг, тетрадей и скомканных листов. В сочинении по английскому языку, над которым вот уже полчаса безуспешно корпел Ник, пока насчитывалось ровно три фразы, зато поля были усеяны кольцами, молниями и волнистыми линиями. Вот черт. Он просто не мог сосредоточиться, мысли постоянно где-то витали.
Ник слышал, как на кухне хлопотала матушка, как одна радиостанция сменяла другую. Уитни Хьюстон пела «I will always love you». Да за что ему такое наказание?
Он швырнул карандаш на стол, вскочил и захлопнул дверь. Эти диски просто не выходят из головы; так дальше продолжаться не может. Почему Ник еще ни одного не получил? И почему никто ему ни слова об этом не сказал?
Он снова попытался позвонить Колину, но тот — уж такой-претакой сюрприз! — не брал трубку. Ник наговорил ему кучу грубостей на голосовую почту, потом переключился на номер Джерома и нажал кнопку Вызвать. Один длинный гудок, второй, третий; вызов сбросили.
Вот черт еще раз. Ник глубоко вздохнул. Это уже не смешно. Он размахнулся, чтобы зашвырнуть мобильник в сумку, но внезапно замер от возникшей в голове идеи. Ведь в памяти его телефона хранится номер Эмили.
Прежде чем Ник успел придумать кучу отговорок, почему не следует ей звонить, пальцы уже сами нажали нужные кнопки. Снова длинные гудки: один, второй…
— Алло?
— Эмили? Э-э… это я, Ник. Я только хотел тебя кое о чем спросить… Сегодня… в школе…
Он закрыл глаза, вздохнул.
— Ты о работе по химии?
— Нет. Э-э-э… Я случайно увидел, что Рашид хотел тебе что-то передать. Ты можешь мне сказать, что это было?
Прошло несколько секунд, пока Эмили не ответила:
— Зачем?
— Ну, это… потому что… Кое-кто из ребят странно ведет себя в последнее время. Ты заметила, что многих нет в школе? — Ну вот, наконец-то он выдавил из себя хотя бы пару фраз. — Я думаю, это как-то связано с теми штуками, которые все друг другу передают. Поэтому… Ну, ты уже понимаешь. Мне очень хотелось бы знать, в чем там дело.
— Я сама не знаю.
— Разве Рашид ничего об этом не сказал?
— Нет, он принялся расспрашивать о моей семье, выпытывал то, что его вообще не касается. Много ли чего мне позволяют родители и все такое, — она коротко усмехнулась, но в голосе ее не было слышно никакой радости. — И еще есть ли у меня свой компьютер.
— Ага, — Ник напрасно силился что-то извлечь из этой информации, — а он не сказал, для чего тебе понадобится компьютер?
— Нет. Сказал только, что хочет дать мне что-то уникальное, лучше всего, что у меня когда-либо было, и что я должна смотреть его одна. — Интонации Эмили прекрасно передавали, что она думает обо всем этом. — Он суетился и был как-то слишком назойлив. Но ты ведь и сам видел.
Последняя фраза прозвучала насмешливо. Ник почувствовал, что краснеет.
— Видел, — отозвался он.
Наступила пауза.
— Как ты думаешь, что там такое? — наконец спросила Эмили.
— Без понятия. Я спрошу Колина, если он появится в школе. Или… Я рассчитывал, может, ты какую идею подкинешь.
Ему ничего не приходило в голову.
— Нет, — расстроенно ответила Эмили, — честно говоря, я на эту тему мало задумывалась.
Перед следующей фразой Ник глубоко вздохнул:
— Тебе хотелось бы узнать об этом, если я что-нибудь выведаю? Если интересно, конечно.
— Да, разумеется, — сказала Эмили. — Ясное дело. Но сейчас давай заканчивать, у меня еще очень много дел.
После такого разговора день для Ника был прожит не зря. Колин его вычеркнул? Ну и пусть! Зато он подобрал ключик к Эмили. И теперь у него есть повод еще раз ей позвонить. Как только он что-нибудь разузнает.
Колин снова был тут, как будто ничего не произошло. Прислонился к шкафчику, ухмыльнулся Нику в лицо и, тряхнув головой, разбросал дреды по плечам.
— В жизни не было такой ангины, — произнес он, показав на платок. — Даже по телефону говорить не мог. Хрипел-сипел.
По лицу Колина Ник пытался понять, не врет ли тот, но так ничего и не заметил.
— Беттани никогда еще так не злился, — наконец сказал он. — Почему ты не предупредил его, что заболел?
— Да я совсем расклеился. А старику не стоило так кипятиться.