— У вас есть запасные ключи от всех помещений колледжа?
— Конечно, сэр. Вот, смотрите. — Старик поднялся на ноги, ужасно сопя и задыхаясь, повернулся к неглубокому деревянному шкафу в глубине комнаты за его столом. Он распахнул обе дверцы, чтобы с гордостью продемонстрировать мне ряды железных ключей всех видов и размеров. Каждый ключ висел на особом крючке, обозначенном буквенным и цифровым кодом.
— Как же вы их различаете? — прикинулся я дурачком.
— О! — Коббет похлопывал себя по животу. — Я разработал целую систему, чтобы ключи не попали в чужие руки. Ясно? Если б я надписал, как есть: «Башня», «Библиотека» и так далее, юнцы могли бы пробраться сюда и стащить ключ, пока я сплю, или облегчаюсь, или еще что. Вот почему я и придумал код — давно уже, много лет назад. Если кто потеряет ключи, он приходит ко мне, и я подбираю ему запасные. Но стащить у меня ключи и пробраться куда не следует или еще какую проделку затеять — это у них не выйдет.
— Значит, у вас тут полный набор ключей от всех дверей и ворот колледжа?
— Выходит, так, если б только люди их не теряли, — мрачно отвечал привратник. — Единственное, чего у меня нет, — ключей от хранилища. Попасть в него можно только через комнату заместителя ректора, а ключи от хранилища есть только у ректора и у казначея. Специально так придумано, чтобы в хранилище могли входить вдвоем, а не поодиночке, — пояснил он.
— А от всех остальных комнат ключи есть только у вас?
— Нет, сэр, у ректора тоже есть полный набор ключей от всех комнат главного здания, однако он их никому не дает. И студенты, и профессора должны обращаться ко мне, и ни к кому больше. — Тут он что-то сообразил, заерзал на стуле и повнимательнее взглянул на меня.
— А у казначея есть ключ от комнат заместителя ректора?
— У казначея? — с удивлением переспросил Коббет. — Нет, сэр, у него есть ключ от хранилища, но в башню его впускает заместитель. Специально так придумано, против злоупотреблений и воровства.
— А если случится, что заместитель ректора в отъезде, а казначею понадобилось наведаться в хранилище?
— Тогда ему придется попросить ключ у меня или же ректор его проведет. Да что вас так заинтересовали ключи?
— Я просто пытаюсь понять, каким образом тот бродячий пес оказался в саду, — ответил я.
По правде говоря, меня также сильно занимал вопрос, где Слайхерст добыл ключи от комнаты Роджера Мерсера. Украл запасные из шкафа Коббета? А если так, то каким образом в комнату Мерсера попал тот первый посетитель, который учинил там обыск? У кого еще, кроме ректора, был ключ?
— А! — Старик потер щетинистый подбородок. — Ну да, ну да. Моя вина, сэр. Стало быть, не проверил я калитку на Брейзноуз-Лейн с вечера.
Повисло молчание. Старику противна была эта ложь, которая к тому же вредила его репутации. Его вынудили сказать эти слова, и он сказал их, вполне убедительно, хотя и против своей воли.
— Не могу в такое поверить, — польстил я ему. — Все тут знают, что вы с молодости служите в колледже, и никогда такого не бывало, чтобы привратник Коббет пренебрег своим долгом.
Лицо привратника осветилось благодарной улыбкой, и он жестом поманил меня подойти поближе. Я почти уткнулся носом в его лицо и почуял тяжелый запах перебродившего пива.
— Благодарю вас, сэр. Я уж говорил ректору. Сэр, сказал я, как вы прикажете, так я и сделаю, только все равно никто не поверит, чтобы старый Коббет мог хоть какую щель не проверить, хоть один замочек, когда обходит колледж. Все здесь знают, как я выполняю свой долг, сэр! — Он выпятил грудь и тут же зашелся в кашле.
— Надеюсь, вас не накажут без вины, — посочувствовал я.
— Еще раз спасибо, сэр, вы очень добры.
— Скажите-ка, привратник Коббет, — заговорил я совсем уж небрежно, даже привстал, будто собрался уходить. — Скажите, если кто-то захочет выйти из колледжа в город, а вернуться после того часа, когда вы запираете ворота, — возможно ли такое?
Привратник все десны выставил напоказ в улыбке.
— Все возможно, доктор Бруно, — подмигнул он. — Вероятно, вы слыхали, что порой мы с молодыми студентами уславливаемся кое о чем, ну, в смысле, калитку-то не запирать. У профессоров есть ключи от главных ворот, и гостям их завсегда тоже дают. Но вам со мной ни о чем таком говорить не следует.