— А что, мы не в каюте поплывём? — удивился я, усаживаясь на какой-то ящик.
— К полуночи мы будем в порту Бесчисленных Имён, а платить пять золотых за десять часов комфорта я не собираюсь, — ответил Кайс, и уселся рядом. — Так что, наслаждайся видами и радуйся, что я хоть на это смог договориться.
— Чему радоваться-то? Холоду и сырости?
— Ты видишь корабли на рейде? — спросил он меня и указал рукой вдаль залива. — Не видишь. А знаешь почему? Потому что это последние галеоны в этом году. Навигация продолжится через полгода, и если мы не уплывём сегодня, то надолго поселимся в Аренах.
— Ну, и ладно. Хороший же город.
— Ага, и холода зимой хорошие. Весь этот залив скуют льды, а в самых тёплых домах будет идти пар изо рта. Ты хочешь жить всё это время в таких условиях?
— Да я тоже не люблю морозы, — поёжился я и попытался посильнее укутаться в плащ. — Ты сказал "полгода", а как долго длится местный год? Сколько в нём месяцев?
— Ты бы тише разговаривал, — Кайс оглянулся по сторонам, — Если сравнивать с вашим Миром, то почти одинаково. Те же времена года, только месяцев у нас тринадцать. В каждом по тридцать дней, да и зовём мы всё по-другому.
— Как? И почему тринадцать?
— Тебе зачем этим голову забивать? — полюбопытствовал он. — Всё равно не запомнишь. — Сейчас златник — ваш сентябрь, следующий — голыбак. А лишний месяц у нас в середине лета, между благодением и благодатью — июнь и июль, по-вашему. Называется этот месяц Божник. Если где-то возникнет об этом разговор — лучше молчи, так как про Божник и за год жизни тут всё не узнаёшь. А вообще, этот месяц дарован нам богами и он единственный пишется с большой буквы… Каждый месяц разделён на три троицы по десять дней — типа ваши недели. Дни называют числами — первый, второй, третий и так далее. Например, ты появился десятого дня первой троицы златника. Три последних дня каждой троицы — выходные. Можешь называть их восьмой, девятый или десятый, а можешь — слась, сонось или ехида.
— А сутки? Сколько часов?
— Как и у вас, — ответил Кайс, и снова осмотрелся по сторонам. — Разбиты на часы, которые измеряют песком или внутренними ощущениями.
— Песком? — переспросил я. — Это как?
— Часы песочные видел? Или ты совсем отсталый? — Крысолов усмехнулся, вытянул шею и взглянул в сторону причала. — Смотри, друг наш идёт.
Изрядно выпивший Вершок был не один. Он шёл в обнимку с двумя, мягко сказать, пышнотелыми барышнями средних лет. Непонятно кто на кого опирался и кто кому помогал держать равновесие, но казалось, что эта троица вот-вот должна завалиться на закатанный глиной пирс. Так, неуверенной походкой они медленно приближались к дощатому трапу на "Пузатую Клаху".
— Пойду встречу его, — сказал Кайс, поднимаясь на ноги. — А то матросы его в заливе искупают.
Он быстрым шагом направился встречать Вершка, а я перевел взгляд в сторону большого, трехэтажного здания порта, высокое крыльцо которого отсюда было хорошо видно. Из него вышли три человека, пожали друг другу руки и направились в сторону трёх кораблей.
— Капитан, капитан, улыбнитесь… — пришли мне в голову слова из детской песенки.
То, что это был капитан, я, почему-то не сомневался. Почему? Хоть я тут всего третий день, но я уже понимал, что добротную, чистую одежду, да ещё и с таким же гербом на груди, как на флаге нашего корабля, обычный матрос себе позволить не может.
Тем временем на трапе разыгралась душераздирающая трагедия прощания любящих сердец. Вершок, конечно, попытался пригрозить расправой матросам, что не пускали его дам на корабль, но при виде Кайса угомонил свой норов. Маг принялся объяснять спутницам, что пришла пора расставания, а те ревели и упрашивали его взять их с собой. Всё закончилось в один миг — выкрик Кайса о приближении капитана и скором отплытии, и поведение мага кардинально изменилось. Со словами: "Да идите вы к бесам, шаболды портовые!", Вершок отшвырнул их от себя, поправил сумку и бодрым шагом, стуча каблуками о деревянный трап, взошёл на корабль.
— Зиган, мы же тебя любим! — визжала одна из баб, но тот словно не слышал её.
— Деньги отдай или я тебя страже сдам! — крикнул вторая.
— Ты чё брешешь, шалашовка блохастая! — не выдержал Вершок оскорблений в свой адрес. — Я твоей подружайке за двоих серебряный отдал!
— Ах ты, кобыла, деньги зажать хотела?! — закричала та, что говорила магу про деньги, и вцепилась в волосы своей подруге. — Да я тебе рожу расцарапаю! На тебя даже глинокопы не посмотрят!
Словно сама невозмутимость, капитан "Пузатой Клахи" прошёл мимо дерущихся портовых проституток даже, не покосившись в их сторону. Матросы быстро убрали трап, и послышались команды готовиться к отплытию.