— Под этой частью стены течёт река. Через сотню ярдов она делает виток в сторону от города, а затем снова возвращается к стене. Именно там, где её берег отходит от стены на максимальное расстояние, мы и выйдем на сушу. Так что, снимай сапоги и повторяй за мной. — Пояснил Крысолов, и вскарабкался на бойницу.
— А если я плавать не умею? — спросил я у Кайса, но он уже скользнул вниз.
— Не переживай, — ответил за него Вершок. — Ты быстро научишься.
Плавать я, конечно, умел, а вопрос был больше для снятия нервного напряжения. Руки тряслись, и я боялся, что в самый неподходящий момент я сорвусь, а ведь мне предстоял спуск по верёвке с десятиметровой высоты!
Две трети пути вниз всё шло довольно гладко, и я уже наполнился уверенностью, что смог справиться с этим испытанием. Но вот, когда до поверхности реки оставалось метра три, предплечье левой руки пронзило острой болью. Я дёрнулся, разжал пальцы и скользнул вниз. Правая рука не смогла выдержать мой вес, и я сорвался вниз. Громкий всплеск воды, несколько секунд панического барахтанья, после которых я всё-таки совладал с собой и начал грести к нужному берегу.
Моё падение выдало нас. На стене кто-то истошно орал, чтобы нас пристрелили. Несколько выпущенных стрел опустились в воду далеко позади меня. Затем была серия выстрелов гораздо ближе, но после этого стрельба прекратилась. Я подумал, что это наша победа, что всё плохое связанное с этим городом уже позади, но мои друзья быстро испортили мой радостный настрой.
— Северные ворота в трёх милях к западу отсюда, — шёпотом пояснил мне Кайс, пока мы с Вершком выливали воду из сумок и обували сапоги. — Они уже отправили сюда конный отряд.
— Конный ерунда, — заявил на это Зиган. — По лесу уйдём от них. Хуже, если собак спустят. Ненавижу этих тварей.
За двадцать минут мы успели пересечь редкий лесок и почти миновать большое, к тому времени убранное от урожая, поле. Нам оставались не больше пятидесяти метров до леса, как за нашими спинами послышались звуки конной погони и собачий лай. Примерно в том месте, где мы начали путь через поле замелькали факела преследователей, и не было ни единого сомнения в том, что они двигаются точно на нас.
Как назло лес не был столь густым, чтобы нам удалось оторваться от погони, но Вершок придумал способ, как задержать погоню. Он взял у Кайса флягу с запасом светочи, наполнил ей рот, а потом, словно заправский распылитель начал забрызгивать следы позади нас.
— Чтоб вы, дети бесов, с радости сдохли, — пожелал Зиган нашим преследователям и поспешил догнать нас.
Через полчаса размеренного бега он повторил процедуру, а когда он догнал нас, я рухнул на колени и начал задыхаться от усталости.
— Откуда у тебя кровь? — поинтересовался Кайс.
— Не зна…ю.
— Покажи руку, — велел он, и сам же задрал мне рукав. — Вершок, посмотри.
Осмотр прошёл очень быстро, и маг быстро поставил мне диагноз: случайное ранение осколком магической стрелы инквизитора.
— Сможешь что-нибудь с этим сделать? — спросил Крысолов Вершка.
— Да, но на это уйдёт не меньше часа, а у нас его нет.
— Вставай, — Крысолов схватил меня за шкирку, и одним рывком поставил на ноги. — Нужно бежать — они уже рядом.
— Я… не… мо… гу… — каждый слог, каждая буква давалась мне с таким трудом, что после этих звуков я задыхался от лёгочных спазмов.
— Вершок, — продолжил Кайс, но теперь он обращался к магу. — Затри кровь, что натекла с раны Олаза, потом хватай его сумку, и догоняй нас.
В руках Крысолова появился кусок серой ткани. Он разорвал его на две части, одну из которых он использовал как жгут, и перевязал ей мне руку. Второй частью он обтёр окровавленную кисть, и сунул ткань себе в карман.
— Можешь ныть как девка, которую выдают за старика. Можешь скулить как безродная сука, которая попала в руки к разбойникам, но ты должен бежать, — прорычал Кайс и, придерживая меня за ворот, потащил за собой.
Меня хватило максимум на четверть часа этого извращённого бега, конечно, если это можно было назвать бегом. С каждым шагом ноги слушались меня всё меньше и, в конце концов, я завалился на колени. Голова начала тяжелеть, звуки вокруг меня начали стихать, а веки медленно поползли вниз. Забвение бережно окутало меня, и я провалился во мрак…
8. Западное пригорье
Когда я пришёл в сознание и открыл глаза, на улице был полдень. Я лежал на своей подстилке у костра, чьё тепло нежно ласкало моё лицо. Дрова приятно потрескивали, создавая обстановку уюта и комфорта. Боли не было, равно как и какого-нибудь напоминания о недавнем ранении. Правой рукой я дотянулся до левого предплечья, и ощупал его. Под рукавом бугрилась повязка. Надавил на неё, но ничего не почувствовал. Дотронулся до пальцев, пошевелил левой рукой — всё в порядке — работает. Тогда почему я не чувствую последствий ночного происшествия?