— Там был герб Цедриков? — спросил я Кайса, когда мы уже поднимались по ступеням дворца.
— Наверно, — ответил Кайс, после того, как взглянул наверх.
— А какой у них был герб?
— Утащите меня бесы… — испугано выдал Крысолов, который после моего вопроса сопоставил произошедшее с ним ранее, и герб Цедриков. — Золотое солнце, вместо лучей которого две дюжины человеческих рук.
— Хорошо, что не восемь, — выдал я, истерично хохотнул, и начал подъём по двадцати четырём ступеням, чьи проступи были не меньше метра.
Одна из двух створок входной двери была приоткрыта меньше чем на четверть, но и этого нам хватило, чтобы свободно зайти во дворец.
— Твою мать, — выразил я восхищение величине внутреннего пространства холла, и мои слова разлетелись многоголосым эхом. — Да тут же целый стадион.
Две лестницы по бокам зала спиралью уходили на зеркальное отражение уличного балкона, что был теперь над нашими головами, и опирался на ряд гранёных колонн. Балкон — это единственное, что ограничивало холл по высоте. В остальной же части, он бесконечностью уходил вверх, и терялся в сумраке плохоосвещённого помещения.
— Этот холл, заодно и зал для императорских балов, — пояснил Кайс, и переступил через кусок лепнины, что когда-то упала сюда с фриза балкона.
— А тут же бывают зимы? — поинтересовался я, подготавливая почву для главного вопроса, что поселился в моей голове, при виде нереальных объёмов зала.
— Да, — немного тише, чем обычно, ответил Крысолов, но его слова всё равно эхом полетело по холлу вдогонку моим.
— Как они отапливали всё это? — шепнул я, не желая более тревожить мёртвую тишину отголосками звуков.
— Снова ты, Костя, глупость спросил, — Кайс остановился, и шепнул эти слова мне на ухо. — Ты спрашиваешь: "чем отапливал свой дворец человек, равный богам?" Ну, уж точно не дровами. И вообще, давай-ка обождём с разговорами.
Мы шли точно по центру зала, по направлению маленькой светящейся точки, что виднелась у дальней стены. На самом же деле, это была совсем не точка, а двустворчатые двери, высотой не меньше пяти метров.
За дверью было нечто похожее на зимний сад, который сам Сатана засадил уродливыми созданиями — чёрными деревьями с витыми стволами, и узловатыми, будто пальцы старика, ветвями. Листья деревьев имели много общего с кленовыми, за исключением того, что эти казались чуть набухшими, и цвет они имели совершенно иной. Наверно, все направляли луч света фонарика сквозь свои пальцы. Помните то, что вы видели? Так вот, эти листья выглядели точно так же, и словно светились изнутри. Но не эта особенность дополняла картину финальным штрихом, а древесная кора стволов. Каждый виток прорезали глубокие, хаотичные бороны растрескавшейся коры, и из каждой трещины текла маслянистая, кроваво-бурая масса. Тягучими ручейками, что ближе к земле сливались в единый поток, бурая масса стекала вниз, и успела заполнить собой почти всё пространство сада. Широкий, трёхметровый проход, что пронизывал сад по центру, был огорожен метровыми поребриками, и именно они надёжно удерживали странную массу в двух "бассейнах", по обеим сторонам от себя.