После того, как схлынула волна восхищения от созерцания чарующей картины, написанной голубым светом по мрачному камню, мою любознательную голову посетила мысль: это проекция или внутреннее свечение? Я подошёл вплотную и загородил собой окно — линии рисунка не померкли ни на полутон. Значит, этот свет исходит из камня… Желание прикоснуться к завораживающему видению пересилило страх во мне, и я дотронулся кончиками пальцев до запястья одной из двадцати четырех рук. От неожиданности увиденного я отпрыгнул назад. Лучи солнца ожили, и принялись витиевато и довольно изящно изгибаться, словно руки танцовщиц, исполняющих восточного танца.
Так продолжалось несколько секунд, после чего синхронные движения замедлились, и руки окончательно замерли. Я снова притронулся к лучам солнца, а те повторили свой танец, и в тот момент страх окончательно покинул меня. Теперь во мне царило восхищение перед тем, кто создал это диво.
— А что, если… — прошептал я, и притронулся к странице книги, что находилась в центре солнца.
До этого чистые листы книги начали вспыхивать светящимися буквами, что формировались в слова, предложения, строки… Я приложил ладонь к стене, и провёл ею справа налево, словно перелистывая страницу.
— Твою ж мать! — воскликнул я от восхищения увиденного. — Вот это анимация!
Словно зачарованный, я листал страницы одну ща одной, и очередная перелистанная страница неожиданно явила мне проход в стене, который вёл на площадку винтовой лестницы. Удивлению моему не было предела. Только что перед моими глазами была стена из каменных блоков, а теперь их нет! Я потёр руками глаза — ничего не изменилось. Шагнул вперёд — ничего не мешает. Шаг, ещё шаг, и я уже стою на площадке. Обернулся — ровный проём, обрамлённый каменными наличниками.
— Во дела, — я почесал затылок, и вернулся обратно в библиотеку. В одно движение перелистнул страницу, чем заставил проход исчезнуть. Тут спокойней. По крайней мере, ночью.
Несколько минут я напрягал мозг, пытаясь вспомнить всё, что я помнил из курса физики и примерить её логические законы к постижению магической тайны.
— Ну, вас нахер, — психанул я, так ничего и не вспомнив. — Наука — это не моё.
В тот момент я задался другим, более приземлённым вопросом — оружие. Да, я не воин, но с ним спокойнее, и вообще, один раз оно помогло мне отбиться от кровожадной псины. Для того чтобы вернуть себе палаш, мне пришлось заняться вандализмом. Я спустился на нижний этаж, добрался до окна, через которое я влез сюда, и принялся бережно перекладывать книги с ближнего стеллажа на пол. После того, как с книгами было покончено, я разломал стеллаж, раздобыв себе корявый трёхметровый шест. Куда я выбросил тряпки, которыми перевязывал руки, чтобы не порезаться о стекло — я уже не помнил, поэтому, пришлось оторвать второй рукав. С помощью осколков стекла я распустил его по вдоль, и связал концы. Полученную метровую верёвку я привязал на конец шеста так, что получилось подобие петли. Выглянул в окно — палаш на месте, в шве кладки. Спустил вниз шест тем концом, на котором была повязана петля, и аккуратно накинул её на рукоять. После этого я начал прокручивать шест в руках, стягивая петлю в спираль для более надёжного захвата. Когда тряпка натянулась достаточно плотно, я дёрнул шест в сторону от стены, вынимая лезвие палаша из шва. Получилось с первой попытки. Сначала я тянул шест медленно, но когда понял, что эта долбанная железяка начинает раскручиваться, то ускорился до максимума. Палаш я схватил в тот момент, когда на тряпке оставалась пара витков. Да уж, ещё секунда, и все занозы, что я засадил в ладони, были бы горьким напоминаем неудачи. Я убрал оружие в ножны, и медленно побрёл к найденному недавно выходу, желая провести остаток ночи около него. На ходу я принялся выковыривать изрядно отросшими ногтями занозы из ладони левой руки. За этим занятием отклонился немного левее, и не заметил как впечатался плечом в угол книжного стеллажа.
— Ах, тыж сука, — проворчал я, и схватился за ушибленное плечо. — Понаставят тут херни всякой…