Неудивительно, что когда в середине XVI века в условиях временного ослабления королевской власти образовались две враждебные феодальные клики, одна из них подняла знамя кальвинизма, а другая встала за католическую церковь. Первую возглавили принцы крови из дома Бурбонов, вторую — богатый и влиятельный герцогский род Гизов. В 1560 году между партиями произошли первые вооруженные столкновения. Начались религиозные войны.
Правительство десятилетнего короля Карла IX (1560—1574), возглавляемое его матерью Екатериной Медичи, оказалось в трудном положении. С одной стороны, оно не хотело религиозного раскола. А католическое большинство населения настойчиво требовало покончить с еретиками. Но для расправы с могущественной политической партией не хватало сил. Кроме того, здесь таилась новая опасность: расправа с гугенотами привела бы к чрезмерному усилению Гизов, что также было невыгодно правительству. Поэтому католический лагерь неоднозначно относился к кальвинистам. Когда религиозные страсти накалялись, влияние Гизов брало верх и начиналась война. Когда же силы сражавшихся истощались, правительство заключало с гугенотами мир.
Один из мирных договоров подписали в 1570 году в Сен-Жермене. Протестантам с некоторыми оговорками даровали свободу богослужения. Договор скрепили бракосочетанием юного вождя кальвинистов Генриха Бурбона, короля Наварры — маленького королевства в Пиренеях на юге Франции, с сестрой Карла IX, красавицей Маргаритой Валуа.
В Париж на свадьбу съехались сотни католических и протестантских дворян. Однако в праздничной атмосфере ощущались признаки приближающейся грозы. Не утихла вражда католических и протестантских вельмож, а вызывающее поведение гугенотских дворян разжигало ненависть парижских буржуа. И в ночь с 23 на 24 августа 1572 года по сигналу колокола церкви Сен-Жермен-л’Оксерруа началось избиение гугенотов.
Варфоломеевская ночь — одно из самых загадочных событий в истории Франции. Кто и как задумал и организовал страшное политическое преступление? Одни обвиняют Гизов, другие — Екатерину Медичи и Карла IX. Иногда в Варфоломеевской ночи видят заранее спланированное и тщательно подготовленное предприятие, иногда же — результат несчастного стечения обстоятельств и второпях, опрометчивых решений. Вряд ли когда-нибудь удастся окончательно разрешить все сомнения. Ясно одно: Варфоломеевская ночь явилась одним из тех стихийных городских восстаний против иноверцев, которыми полна история религиозных войн. Микроварфоломеевские ночи и до и после неоднократно устраивались протестантам в католических городах, равно как и католикам — в протестантских. Их не приходилось долго организовывать. То были массовые вспышки религиозного фанатизма.
«Парижская кровавая свадьба» явилась лишь самой крупной из них. Силою вещей резню 24 августа возглавили лидеры католической партии. В ней погибли многие предводители гугенотов, не говоря о нескольких тысячах рядовых протестантов (точное число жертв неизвестно). Она произвела ошеломляющее впечатление на современников, вызвав новые ожесточенные кровопролития, затянувшиеся еще на четверть столетия. В памяти человечества Варфоломеевская ночь навсегда останется как одно из самых тяжких злодеяний, совершенных во имя религии.
Таков исторический фон, на котором происходит действие романа Константина Курбатова. Писатель широко вводит в повествование исторические персонажи — Карла IX, Екатерину Медичи, Генриха Наваррского и других. Картины жизни позднесредневекового Парижа, атмосфера религиозной нетерпимости и насилия, придворных интриг и политической борьбы воссозданы в романе ярко и убедительно. Но роман не история. Исторические персонажи живут и действуют в нем по своим особым законам. Константин Курбатов, на мой взгляд, удачно пользуется правом писателя на домысел, и под его пером фигуры государственных людей XVI века, не теряя в исторической достоверности, «подключаются» к вымышленному сюжету романа, построенному вокруг приключений придуманного героя Базиля Флоко и подлинной истории жизни Жоффруа Валле. Исторические персонажи становятся литературными героями. Их портреты, как и весь роман, написаны им в единой манере, внешне легкой, шутливой, порой ироничной, но по сути серьезной и правдивой. Историческая правда характеров сочетается в героях романа с человеческой правдой.