Меньше знаешь - крепче спишь
Ночной воздух окутывает этот мир. Именно в такой темноте душа хочет по-особенному отдохнуть, мысленно летая во всех направлениях. Все проблески грусти прошлого карабкаются наружу… Ян был футбольным тренером, который, не смотря на молодой 25-летний возраст, добился успехов в спорте. Юноша увлекался кулинарией, любил природу, но самой главной его любовью были его ученики. Он любил детишек, а те в свою очередь любили его. Каждый мальчик старался брать пример со своего наставника, равнялся на него. Вся команда хотела произвести впечатление на своего учителя. И вот сегодня один из таких дней. А точнее — уже ночь. Его ребята совсем нехотя собираются идти домой. Благо за каждым сегодня пришли взрослые, которые и проводят их домой. День у мальчишек выдался тяжёлым: зная, что совсем скоро у них соревнование — матч с футбольной командой соседней школы — ребята выкладывались на полную силу. Давно они не тренировались допоздна. — Влад, — обратился Ян к одному из своих спортсменов, когда тот собирал свою сумку. — Завтра можешь отдыхать, береги ногу, ты нам ещё нужен. Он действительно заботился о них как о младших братишках. Именно с ними Ян находил ту любовь и спокойствие, которых у него не было. И вот один такой насыщенный эмоциями день, к сожалению, подошёл к концу… Тренировка закончилась, дети собираются домой, и под гул восторженных юношеских лепетаний Ян с ними прощается. На дворе ночь. Такая прекрасная… Вся темная, загадочная, которая так и обещает тебе укрытие от этого бренного и лицемерного мира. Уставший, но счастливый, что смог провести время с детьми, он медленными шагами сокращает путь к дому. Как же приятно возвращаться домой после трудового дня, даже зная, что тебя никто не ждет. Но все же можно спокойно принять душ, и расслабиться за чашкой горячего чая с бергамотом. Ян был высоким юношей, черноволосым, с идеально очерченными бровями, широкой мускулистой грудью, кожей цвета слоновой кости, чувственными мягкими губами, маленькой сережкой в ушках, и в любимой бандане, без которой Ян — не Ян. Татуировка в виде дракона на предплечье символизировала его силу, мощный нрав, который нельзя было укротить. Огромное десятиэтажное здание было рядом. Молодой человек жил один в двухкомнатной квартире: в силу обстоятельств он вынужден был научится и стирать, и готовить, и убираться. Парень любил чистоту, и аромат лаванды всегда чувствовался в его маленькой, но уютной и сияющей чистотой квартире. Он уже соскучился по родному запаху дома. Его убежище было для него особенным, в нём он чувствовал себя живым. Ян снимал эту квартиру, как и многие жители Москвы, старался выживать. У провинциального парня это получалось хорошо. Да и хозяйка была молодой разведённой девушкой с сыном — Ян хорошо с ней ладил, и оплачивал съем исправно каждый месяц. Каждый уголок квартиры был лично обставлен его руками. Все в тёмно-серых тонах. Большая двуспальная кровать, которая смогла бы вместить до четырёх человек. У окна стоит небольшой столик, а на нём — недопитый утром чай и любимый ноут, в который тот погружался каждую ночь. Игры были ещё одной его слабостью. Ян почти уже дошёл до подъезда как услышал болезненные стоны. Юноша прислушался — уж не показалось ли ему? Мало ли какой глюк мог словить на уставшую голову. Он уже открыл дверь как снова стоны, но уже ещё болезненные, будто это был писк раненного зверька. Нет, Яну не показалось: буквально в 2-3 метрах от него лежал человек. Сердце застыло, и Ян не смог пошевелиться. На минуту его одолел страх — вдруг это инсценировка и его убьют к чертовой матери? Сейчас мало кому можно доверять, люди стали злые… Но все же доброе сердце заставило его пойти медленными шагами к тому, кто лежал на асфальте и стонал. Ян быстро достал телефон и включил фонарик. Всё же надо было убедиться, что это правда человек, нуждающийся в помощи. Увиденное повергло его в шок: весь окровавленный, с разбитыми губой и бровью, лежал парень. Его вид оставлял желать лучшего, он выглядел чуть хуже побитого беспризорного щенка. Ян начал быстро набирать номер скорой помощи. Даже если это и была чья-то злая шутка, о человечности забывать нельзя. — Алло, скорая, тут человек лежит весь в крови, и скорее всего с переломами. Приезжайте скорее! Проспект Ленина… — Не успел Ян договорить, как его за руку взяли мягко, и с осторожностью. — Н-не не надо, пожалуйста, — Парень еле двигал губами, на которых была засохшая кровь. И акцент у него был не русский. Может, он работает нелегально и без документов? Может, поэтому не хочет в больницу? Вопросов было слишком много, но вряд ли этот мальчуган смог бы на них ответить. — Что же мне с тобою делать? Ты же сдохнешь тут! — Ян начал волноваться, побитый юноша не был похож на чернорабочего или человека без определённого места жительства… А вдруг сынок мафиози, или, того и гляди, наркоман? От раздумий его отвлёк щебечущий голос. — В-воды-ы… — Парень выдохнул, будто последние силы его покидали. Тренера не надо просить дважды, он быстро потянулся к сумке и достал бутыль с водой. Глотков там от силы пять-шесть, но, кажется, и этого хватило бы этому бедному парню, для которого голый холодный асфальт был кроватью. Ян помог немного приподняться юноше, и тот сделал несколько глотков, после чего снова рухнул в объятия мужчины. Больно было смотреть на это чадо. Весь измученный, побитый, еле живой, но почему-то казалось, что больнее ему скорее морально, а не физически. — Ладно, пойдем ко мне домой, залатаю твои царапины, и утром уйдешь, ок? – Сам от себя не ожидал Ян. Как бы ни хотелось, но слова нельзя вернуть обратно, да и не сможет он этого парня тут оставить — вдруг те уроды ещё вернутся? До утра присмотрит за ним, и все. Хотя эти мысли были очень наивные, но знал ли Ян, что именно эта встреча полностью изменит его жизнь? Нельзя было терять времени, мужчина с осторожностью поднял на руки юношу, тот кривился от боли, и от этого зрелища сердце сжималось сильнее. Медленными шагами, боясь лишний раз причинить пострадавшему дискомфорт, Ян отнес мальца в свое убежище. Зайдя в дом и почувствовав нежный аромат лаванды, мужчина начал немного приходить в себя. Не каждый день он встречает избитых людей около своего дома. Первым делом он уложил парня на диван и начал медленно снимать с него куртку, дабы было легче оценить масштабы трагедии. Парень бредил, и говорил несвязные слова. -Хван…Ви... Джинён… — и по щекам его скользнули соленые капли. Ян осмотрел юношу: в силу своей профессии он мог оказать первую помощь, и выявить наличие переломов. Слава богу, переломов не наблюдалось, но были обширные гематомы, ссадины и растяжение связок. «Бедный парень,» — Подумал про себя Ян, — «Как же ты умудрился так прохерачить свою жизнь?..» — Скажи хоть как зовут тебя? — На самом деле это было не важно, мужчина просто не хотел, чтобы незнакомец отключился, и, не дослушав, встал и быстро пошел за аптечкой в ванной комнате. «Почистим ему лицо,» — С такими мыслями он взял тазик с водой и два полотенца, покрыв благим матом всех и всё за такой подарок в конце сложного трудового дня. Благодарности за такой снег на его голову не было предела. Когда он зашёл в комнату, что была одновременно и гостиной, он увидел хрупкого мальчика, который плакал, свернувшись в калачик. Да ему было похер на собственную боль! — Ты из ума выжил?! Не шевелись, дай подлатаю и хоть лицо умою. Вид у тебя не ахти. Ты уж прости, но долго смотреть на такое твое лицо я не могу, боюсь кошмаров на ночь, знаешь ли. Этот раненный юноша был одет дорого: блёстки на темных рваных джинсах в обтяжку — «Фу» такое носить парням! — берцы со вставками из стали на подошве; чёрная кожаная куртка, тоже с блестящими камнями врассыпную, которую Ян успел уже снять — этот парень определённо любит все яркое и блестящее, что тоже «ФУ». Нужно было сначала убрать засохшую грязь и кровь. Медленно погружая полотенце в воду, мужчина осматривал парня. Тот будто думал о своём, мыслями где-то летал, предаваясь отчаянию, с морем невыплаканных слез. Ян начал медленно водить полотенцем по его лицу, осторожно, боясь причинить еще больше боли. Когда проводил по щекам и губам, то заметил у него красивые пухлые губы, которые немного подпортили эти кровоточащие ранки. — С лицом закончили, мажорик. Теперь будь паинькой, а то иначе выброшу тебя в окно, — Конечно он не смог бы это сделать, но надо же было отвлечь паренька. Быстро доставая из аптечки все необходимое, Ян начал обрабатывать его раны. — СонМин… — Прости, что? Неужели ты заговорил? Я уж думал, немая русалка приплыла признаваться в любви принцу… то есть, ко мне, естественно. Ты меня извини, конечно, но я по девочкам. — С-СонМин, — Снова повторил юноша, и Ян посмотрел на это красивое, даже с синяками и ссадинами, лицо, — М-м-меня з-зовут С-СонМин, — Прошептав это, юноша снова закрыл глаза, и застонал, когда Ян ватой с перекисью водорода притронулся к его губам. От ноющей боли в пояснице, и от жжения на губах и бровях захотелось плакать еще сильнее, но СонМин был благодарен своему спасителю, и потому не посмел даже пикнуть. Однако боль разрывала его изнутри. Нет, это не физическая боль. Куда больше его терзают слова матери, которые он случайно услышал в последний день в Сеуле, в его родном доме. Как он тут оказался, где он — все это сейчас не имеет значения. Важные для него