Из-за подвод серьезно снизилась скорость движения отряда. Так что следующую неделю они провели в дороге, пока, наконец, из-за горизонта не показалась Местре. Коротко объяснившись с охраной на воротах, они заплатили входную пошлину, ибо шли с товаром, и въехали на улицы города. А оттуда переправились в саму Венецию, где традиционно разместились на небольшом и уютном постоялом дворе, с небольшим количеством посетителей. Наш герой вместе с Морриган занялся обустройством полученной территории. Валентино был оставлен караулить товар во дворе, а Остронег с Винценто отправились на рынок – подбирать и оплачивать место в торговых рядах, так как от ткани нужно было избавляться максимально быстро. Но как только все разошлись и они с девушкой остались наедине, она решила отвлечься от уборки и поговорить с ним на довольно щекотливую тему.
– Я хочу с тобой поговорить – сказала она, краснея.
– Хорошо.
– Понимаешь, мне несколько неудобно все это спрашивать…
– Да ты не стесняйся, давай, я же не кусаюсь, – он улыбнулся.
– Я тебе нравлюсь? – и ее щеки стали совершенно красными.
– Конечно, нравишься. Зачем бы, иначе, я тебя оставил при себе? Ты сама по себе вполне смышленая девчонка, в травах неплохо разбираешься и человек верный. А подвернется ситуация – станешь замечательным врачом, вон как нашего любителя французов выходила.
– Прекрати. Я не об этом спрашиваю. Ты и сам это понимаешь. Ответь мне, я тебе нравлюсь как женщина?
– Хм… А с чего вдруг такие вопросы?
– Эрик! Ответь. Не издевайся надо мной.
– Хорошо. Да, ты мне нравишься. Ты красивая, смышленая и верная женщина – это просто превосходное сочетание.
– Да?! Правда?! Эрик! Я…
– Стоп, стоп, стоп, – он взял ее за плечи и чуть надавил на них, усаживая на лавку. – Присядь. Давай я тебе кое-что объясню. Ты готова меня и слушать, и услышать?
– Да, конечно. Я вся во внимании.
– Отлично! – Наш герой отошел к распахнутому окну и встал там, обдумывая, с чего ему начать. – Любовь. Семья. Все это конечно прекрасно. Да и тело мое взрослеет совершенно решительно. Настолько, что с каждым днем все громче заявляет свое желание женщины. Да что я говорю? Вспомни, ведь столько раз, во время омовений… Хоть вешай гирю на него, чтобы не смущать тебя. Но если я поддамся и уступлю, то нас обоих ждет беда. Надеюсь, ты ясно понимаешь, что мы вздыхать не будем, а сразу приступим к делу. С одной стороны, все это будет весьма приятно. С другой, учитывая обстоятельства и перспективы – совершенно недопустимо. Во-первых, ты человек, который нужен мне для дела, а не для развлеченья. – Он обернулся, взял табурет и уселся на него, в двух шагах перед ней, так, чтобы смотреть прямо в глаза. – А во-вторых… хм… Вспомни, Морриган, как тебя за то, что отказалась стать подстилкой у деревенских мужиков, решили убить? Особенно напоминаю – всем миром и с благословления священника. А если бы хоть раз, хоть одному, но уступила, то тебя бы пользовали все мужики в деревне. Причем бесплатно и в любое время. Или ты забыла?
– Такое не забывается. Продолжай, к чему ты это говоришь?
– Хорошо. Ты только вдумайся, их духовный наставник учит лицемерить, чтобы скрыть свои истинные желания. Он видел, что тебя некому защитить, а ты сама, в конце концов, уступишь, либо тебя возьмут силой. И в деревне начнется совершеннейший ужас. И этот человек выбрал самый простой способ, он решил убить тебя, поддержав глупое предложение мужика. Вместо того, чтобы призвать его в порядку и поставить на место. А эти жители как себя вели: они как стадо псов – не смели в одиночку даже голоса подать, а как собрались толпой, так осмелели. И так их воспитывают с рождения – в смирении и почитании того, кто руку помощи ни разу не подал, да и вообще – лишь ненасытно жрет за обе щеки. А потому они должны юлить, выгадывая крошки со стола хозяев. Они рабы, которым с детства убивают силу воли.