Девушка так пристально следила за манипуляциями Петера, что тому стало неловко. Эрика заметила его смущение, закрыла глаза и расслабилась, чуть откинувшись назад. Петер снова приблизился, и девушка, словно почувствовав тепло его тела, порывисто обняла его, с неожиданной силой притягивая к себе. От касания ее гладкой прохладной кожи по всему телу Петера побежали мелкие злые мурашки, будоражащие кровь и заставляющие дыхание учащаться. Он хотел было чуть отстраниться, показать, что он не так уж и спешит, но он успел лишь пару раз слегка коснуться губами ее груди, и Эрика снова мягко, но сильно привлекла его к себе.
— Не уходи, — хрипловато прошептала она, ища его губы.
Петер охотно подчинился: странные мурашки подзуживали и подгоняли, пробегая по позвоночнику колючим электричеством, приятный ментоловый холодок окутал все его тело. И вдруг он понял, что совершенно потерял контроль над процессом — наверняка сказывалось долгое отсутствие практики. Он не чувствовал, что происходит с Эрикой и опасался, что все кончится раньше времени. Впрочем, эта мысль не успела его всерьез расстроить: почти сразу Петер позабыл обо всем, смежив веки, он качался на волнах тонкого удовольствия, не испытанного им никогда раньше. Еще миг, и цветные круги заплясали перед его зажмуренными глазами, он задохнулся, еще крепче прижимая к себе Эрику, словно пытаясь слиться с ней воедино и наконец почувствовал, как тело девушки отозвалось, затрепетав в его объятиях. Все кончилось. Петер почувствовал, как мокрую от пота спину обдувает свежий ночной ветерок и непроизвольно поежился. Он открыл веки. На точеном лице Эрики застыла тихая сытая улыбка, ее глаза казались серебристыми в свете полной луны.
— Я…— начал было Петер, — я не слишком… Ну…
— Что “ну”?
— Быстро? Я же мужчина, я должен всегда себя контролировать.
— Вот как? А меня?
— Да… Нет. Не знаю...
— Вот и молчи! Глупый! Это было чудесно!
— Точно?
— Точно!
Он облегченно вздохнул и, внезапно вспомнив, где они находятся, бросился подбирать разбросанную одежду, опасливо оглянувшись на темнеющую за спиной стену кустов. Ноги казались ватными, руки мелко подрагивали: он никак не мог прийти в себя. Такого с ним после занятий любовью еще никогда не было.
Эрика, наоборот, никуда не торопилась. Как была, в одних балетках, с томной тягучей грацией она прошлась по поляне, сладко потянулась, с удовольствием подставляя обнаженную кожу лунному свету.
— Какая луна сегодня теплая! — она улыбалась ночному светилу, как старому другу.
— Да? — искренне удивился Петер.
Он уже поспешно застегивал рубашку, мечтая наконец согреться.
Эрика не ответила, она с очевидной неохотой подобрала с травы юбку и медленно натянула на стройные бедра. Петер нагнулся и подал ей футболку, откровенно любуясь плавными движениями девушки.
— Ты такая красивая, — прошептал он.
Эрика благодарно улыбнулась и, закончив одеваться, обвила его шею прохладными гибкими руками.
— Люблю тебя, — выдохнул Петер, приблизив губы к самому ее уху.
— А я тебя, — охотно отозвалась Эрика.
Они замерли, привыкая к этой так легко озвученной мысли. Это было так необычно, что Петер невольно задумался, говорил ли он кому-то эти слова. И не вспомнил. Во всяком случае, с Кристин они обошлись без признаний. Чтобы отвлечься от неуместных воспоминаний, он как мог глубоко вдохнул, желая почувствовать запах Эрики и в недоумении задержал дыхание: она почти ничем не пахла. На миг ему показалось, что все это морок, который вот-вот рассеется без следа. Петер подался вперед и тут же уткнулся носом в стриженые волосы на ее виске. Ему сразу полегчало.
— С тобой все хорошо? — заботливо спросила Эрика.
— Угу, — промычал он, разглядывая темную точку прокола на округлой мочке ее маленького изящного уха. — А почему ты никогда не носишь серьги? Я даже думал, что у тебя уши не проколоты.
— У меня были одни очень красивые сережки с маленькими бриллиантиками, а потом они потерялись. И как-то было все не до того, чтобы раздобыть другие.
— Ясно. Тогда вот еще один вопрос, — лукаво улыбнулся Петер, — очень меня он волнует. Белье у тебя тоже потерялось? Или ты специально…
— А не скажу! Должна же быть в девушке загадка! А ты разве против, что я не надела трусы?
— Что ты! Это так… волнующе. Особенно теперь, когда это внезапно выяснилось.
— Вот и хорошо! — она мягко высвободилась. — Пойдем дальше гулять.
— Слушай, а тебе не холодно? — Петер взял со стола свою джинсовку.
— Нет, мне вполне комфортно.
— А я что-то мерзну… О, кстати, совсем забыл! — он вынул из рюкзака маленькую пластиковую бутылку из-под минералки, в которой плескалось что-то темное.