Теперь, слушая Ингрид, Себастиан вспоминал слова Вероники. И верил им. Верил, что она на его стороне. Несмотря ни на что. А Ингрид не знает всего. Ингрид ошибается.
– А как же ты? Как же ты? Как же твой отец? Тебя отправят в лагерь! Она ведь может помочь! Почему? Почему она этого не сделает? Почему? – казалось, она намеревалась вцепиться в воротник Бастиана и трясти его, трясти… – Молчишь? Ты знаешь, что я права! Она снова тебя использует! Как использовала и меня! И всех! И ты, зная об этом, ей доверяешь?
Ответ был готов заранее. Бастиан и не думал сомневаться.
– Доверяю. Вероника знает, что делает. Она нужна своим людям. Она поступает правильно.
Ингрид понурилась, весь её пыл испарился.
– Но как же ты? Кто о тебе позаботиться? Я не смогу! Если бы я была внимательнее, если бы я собирала информацию, я бы тебя спасла! Но я не могу! У меня нет силы Вероники, её способности манипулировать людьми. Нет… я бесполезна! Но я так хочу помочь!
Да, одного такого несчастного она уже спасла! Ингрид потянулась к Бастиану, встала на носочки, хотела коснуться его, но он сделал шаг назад. Он боялся, что девушка к нему привяжется. Она снова смутилась, покраснела.
– Ты видишь во мне Тарквиния. Но я не он. Не обманывай себя, Ингрид.
– Я знаю, кто ты! – зашептала она. – Едва ли ты похож на Квина. Ты говоришь, смотришь, жестикулируешь, ведёшь себя иначе. Ты не он. И ты не похож на его братьев. Ты спас мою жизнь, хотя мог этого не делать. Ты рисковал собой ради меня и доктора. И теперь ты в беде, тебе нужна помощь, а я бессильна! Я ничего не могу сделать! Вероника больше мне не доверяет, она зорко следит за мной… да я… даже если и раздобуду что-то… не смогу никого шантажировать…
Да ну? А Бастиана она весьма умело запугивала и обманывала, надеялась разозлить, вывести из себя. Он ведь не забыл. Не забыл, как она уговаривала сдать Веронику жандармам. И не забудет. Он жалел Ингрид, не хотел её смерти, но и не доверял ей. Бастиан не мог предположить, чью сторону она примет. И не мог позволить ей внести разлад в его отношения с Вероникой. Алекто скрывала свои планы, и от него в том числе, отмахивалась, усыпляла его ласковыми словами и нежными объятьями. Но Ингрид была права: Вероника что-то замыслила. Возможно, что-то опасное. И это беспокоило Бастиана. Он должен был улететь и боялся, что Вероника наломает дров в его отсутствие. Но, может, и зря боялся. Она была куда рассудительнее, осторожнее и изобретательнее его самого. Себастиан волновался, но не хотел сомневаться в любимой женщине.
– Оставь, Ингрид! Успокойся! Всё будет хорошо, – девушку его слова не утешили, напротив, она насупилась. – Ты ничем мне не обязана. Я бы не смог оставить тебя в том проклятом месте… И надеюсь: ты будешь добра к Веронике и поможешь ей. Если не хочешь доверять ей, верь мне. Хорошо?
Она взглянула исподлобья, нахмурилась. Возможно, прокляла его про себя раз десять. И кивнула. Бастиану она действительно доверяла.
***
На этот раз Себастиану пришлось исполнить роль пассажира. Кораблём, а андроиды называют свои самолеты только «кораблями» и никак иначе, управлял компьютер. Летательные аппараты равных были беспилотными и чем-то напоминали Бастиану марсианские шаттлы, которые перевозили людей из одной фрактории в другую. Похожая конструкция. Корабли были шарообразной формы, имели крылья, выдвижные шасси и, в отличие от планолётов, не были трансформерами. Зато перемещались в несколько раз быстрее, были легче, маневреннее.
Бастиан смотрел в иллюминатор и старался успокоиться, собраться с духом, не нервничать. Он свидетель. Полезный. Ценный. Первый легионер, побывавший в Либерти и выбравшийся оттуда. Его с нетерпением ждали на военной базе Твангеранг (остров Ява), где расположился Генеральный штаб союзнической армии. Он прорвётся. Возможно, его не арестуют на взлетной полосе, позволят встретиться с отцом. Нужно только правильно себя повести. Предоставить генералам интересующую их информацию, но не всю сразу. Нужно вести себя осторожно. Вероника учила его. Просчитывала разные ходы, моделировала ситуации, искала пути к отступлению. И находила. Вот только Бастиан всё забыл. Всё смешалось в голове, перепуталось. Он чувствовал, что наломает дров.
Далеко внизу ясное небо сливалось с морем. Поверхность воды искрилась, переливалась. Поблизости ни одного самолёта, ни одного корабля. Андроиды выбрали длинный, но безопасный путь. Но где-то там шла война… Сулавеси и Калимантан сотрясались от взрывов. Где-то там небо было черным, а не голубым, море пенилось, и вода окрашивалась в красный. Где-то там каждую минуту умирали солдаты. И хотя равные и люди договорились, что на время переговоров все бои будут прекращены, столкновения продолжались. А тут ещё и «Человечество»… И столько смертей. Легионеры ничего не знали. Им была недоступна правда об этой войне, они не знали, за что на самом деле умирают. Не за Родину, а во имя чужих планов и амбиций. А Бастиан знал. Теперь он всё знал. И мир казался ему шире… И страшнее… безумнее...несправедливее… Если бы люди и равные могли жить в мире! Если бы… Переговоры должны состояться. Он же расскажет всё, что знает. И будет надеяться на благоразумие генералов. Другого выхода нет.