– Так вот что вы пропустили! Вечеринку трибунов! – Себастиан был обескуражен. Подумать только! Такая юная девушка! И уже трибун! Но если Веронике и было страшно, она могла это скрыть и казалась беспечной.
– И не жалею об этом. Итак, – она снова погрузилась в изучение бумаг, – я должна изучить все прошения, подготовить рекомендации. Может, однажды эти предложения станут законами и помогут сделать нашу жизнь лучше. Скажите, Бастиан, а что вы бы хотели изменить? Не стесняйтесь!
– Если серьёзно… – вздохнул Себастиан, – законы не смогут изменить людей. Сделать их менее жестокими и более сердечными.
– Люди не изменятся, если сами того не захотят, – не отрывая глаз от документов, неожиданно серьёзным тоном заявила девушка.
– Тогда кто-то должен заставить их захотеть… – отметил Бастиан. Он сказал это скорее себе, нежели Веронике, он снова подумал о «людях в масках».
– Хм… заставить? А вы поклонник радикальных мер, мистер Кристо! – девушка бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц, но Бастиан успел заметить: он стал мрачным. – Мы хотим всего и сразу, но вынуждены довольствоваться малым. Обустройством детских игровых площадок, парков и других мест досуга, созданием новых сервисных центров для домашних роботов. Наша жизнь становится удобнее и проще, но мы не меняемся к лучшему, – вздохнула Вероника, и столько горечи было в её голосе, что Себастиан стал злиться на себя за бестактность. – Вы правы, я вряд ли смогу помочь.
– Но вы меня понимаете.
– Вы нравитесь мне, Себастиан, – внимательные, загадочные в своей изменчивости глаза Вероники, казалось, заглянули ему в душу и просканировали её. – Как много в вас противоречий! Сколько борьбы и сомнений! Вы достойны стать героем книги. О, – она ухмыльнулась, – я вас смутила. Простите! Ай, ваши волосы горят! Это закат сыграл с вами злую шутку. Улыбнитесь, Себастиан, улыбнитесь и надейтесь на лучшее! – она перегнулась через стол и потрепала его по щеке. – Говорят, рыжие люди носят в себе солнце. Вы просто не имеете право быть хмурым.
Бастиану хотелось возразить, но губы сами собой растянулись в улыбке, а щеки залил румянец.
***
– Ага! Всё-таки навещал ту очаровательную леди! Молодчина!
Бастиан скривился. Он уже пожалел, что рассказал отцу о встрече с Вероникой. Похоже, доктор Кристо возлагал на знакомство сына с мисс Мейсон большие надежды.
– Будь осторожен, сын! Мне хватило одного взгляда, чтобы понять: эта девушка только с виду белая и пушистая. Такие, как она, способны разбить чьё-то сердце вдребезги. А ты у меня впечатлительный и ранимый. Помнится, ты ужасно переживал из-за той девушки – Лули. Но, надеюсь, новое знакомство пойдёт тебе на пользу.
– Может, и пойдёт, – пожал плечами Себастиан. Он не привык обсуждать с отцом бывших подружек, удивился, а потом и вовсе рассердился, когда доктор, хитро улыбаясь, переключился на эту тему. – А Лули умерла, папа. Пять месяцев назад. На моих руках.
Улыбка сползла с лица Валериана Кристо, он побледнел. Он знал эту девушку не только по рассказам сына, но и лично беседовал с ней по ретранслятору. Славная была девочка! Доктор знал: утешать сына бесполезно. Отмахнётся, не станет жаловаться, снова уйдёт в себя и тогда и слова из него не вытащешь. Такой уж у Бастиана характер. Мистер Кристо сжал плечо сына, желая показать, что он рядом и готов поддержать, помочь, успокоить. Себастиан слабо улыбнулся, но ничего больше не сказал.
Лули
В старшей школе Бастиан только и думал о девушках, встречался то с одной, то с другой и не волновался ни о чём. Любил ли он хоть одну из своих подружек? И любят ли в таком нежном возрасте – сказать трудно. Но на Юге он некоторое время запрещал себе даже думать о личной жизни. Во II Республике давно была отменена обязательная срочная служба для женщин, в отличие от Союза двух Америк и Поднебесной, встретить соотечественницу было очень и очень трудно. А ещё Бастиан думал, что нельзя ни к кому привязываться и никого привязывать к себе, ведь каждый вылет мог стать последним. А в его мире и без того было слишком много слёз, потерь и разочарований. Многое воспринималось иначе, многое было искажено, но дружба Бастиана и Фэй Лули была настоящей. Его ровесница, она осталась служить по контракту, чтобы обеспечить четырёх младших сестёр. Жизнь в Поднебесной империи была очень дорогой. Она была сильной и храброй, Лули, которая и до плеча-то не доходила Бастиану. Но рука у неё была тяжёлая, девушка привыкла бить в прыжке и никому не давала спуску. Они были вместе не по необходимости и не из-за страха перед одиночеством, им просто нравилось общаться. Прежде чем полюбить друг друга, Бастиан и Лули стали друзьями, единомышленниками. Она знала, что он в любую свободную минуту хватался за камеру, а девушка делала игрушки из бумаги: цветы, лягушек, лис, тигров и журавлей. У неё была целая коллекция. Он знал, что Лули до смерти боится сороконожек, а она была первой, кому Бастиан доверил свою главную тайну. Она смогла его понять и принять, но и дальше встречаться с ним не захотела. Предрассудки были обычным явлением для Поднебесной, и Лули тоже не была их лишена. Потом она полюбила другого и отдалилась от Бастиана.