Юрист заметил, что лицо Майкла стало на мгновение хмурым, почти мрачным, но его жена безмятежно продолжала:
– Потому что представляется чудный случай поставить одну вещичку. Там изумительная роль для Майкла, и даже для меня найдется крохотная ролька. Это, знаете, об одном из этих молодых преступников, сплошь все самые новые идеи. Он, знаете ли, ворует и убивает, а полиция и общество травят его, а под конец оказывается, что он святой.
Шокированный мистер Энтвисл хранил ледяное молчание. «Что за вздор несут нынешние молодые идиоты! – размышлял он. – И пьески их тоже не лучше».
Все еще хмурившийся Майкл наконец вмешался:
– Не думаю, Розамунд, чтобы мистеру Энтвислу это было интересно. Помолчи немного и дай человеку возможность сказать, зачем он пришел к нам.
– Надо уладить некоторые мелочи, – сказал юрист. – Я только что из Литчетт Сент-Мэри.
– Значит, тетку Кору действительно укокошили. Мы читали в газетах. Бедная старушка! На похоронах дяди Ричарда я все смотрела на нее и думала, что лучше уж быть мертвой, чем такой нелепой и несуразной на вид, и вот она и вправду мертва. Наша вчерашняя компания просто не могла поверить, когда я сказала, что, похоже, это мою родную тетку убили топором. Они все чуть не умерли со смеху, правда, Майкл?
Майкл Шейн не ответил, и Розамунд, которую всё это явно забавляло, продолжала:
– Два убийства одно за другим. Многовато, не так ли?
– Не будь дурой, Розамунд. Твой дядя Ричард не был убит.
– А Кора думала, что был.
Мистер Энтвисл вмешался:
– Вы ведь вернулись в Лондон после похорон?
– Ну конечно, в одном поезде с вами.
– Разумеется, разумеется. Я спрашиваю потому, что пытался дозвониться вам на следующий день, – он метнул быстрый взгляд на телефон, – но никто не отвечал.
– Ой, как мне жаль! Что же мы тогда делали? Значит, это было позавчера... До двенадцати мы были дома, это точно. Потом ты, Майкл, ушел, чтобы поймать Розенхейма и Оскара, а я отправилась по магазинам. Мы должны были встретиться с Джанет, но каким-то образом разминулись. Вечером мы обедали в «Кастилии» и вернулись часов в десять. Кстати, мистер Энтвисл, мы получим деньги сейчас или придется ждать еще целую вечность?
– Боюсь, – ответил Энтвисл, – что закон в таких делах не склонен торопиться.
– Но ведь мы можем получить аванс, правда? – Розамунд казалась встревоженной. – Майкл сказал, мы можем. Ведь это страшно важно из-за постановки, понимаете?
Майкл вставил, приятно улыбаясь:
– О, никакой особой спешки нет. Просто надо решить, воспользоваться этим случаем или подождать, не подвернется ли что-нибудь еще.
Мистер Энтвисл успокаивающе заметил:
– Авансом необходимую сумму оформить не сложно.
– Тогда все в порядке. – Розамунд вздохнула с облегчением. – А тетя, оставила она какие-нибудь деньги?
– Очень немного. Она оставила их вашей кузине Сьюзен.
– Интересно, почему Сьюзен? И сколько?
– Несколько сот фунтов и кое-какую мебель.
– Хорошую?
– Нет.
Розамунд явно утратила интерес к разговору о наследстве.
– Как-то странно все это. Сначала тетя Кора ляпнула после похорон: «Ведь Ричарда убили, не так ли?», а на следующий день и ее убили. Непонятно, правда?
Воцарилось неловкое молчание. Потом мистер Энтвисл спокойно ответил:
– Да, не совсем понятно.
Пока Сьюзен Бэнкс, облокотившись на стол, что-то говорила со свойственными ей оживлением и энергией, мистер Энтвисл исподтишка ее разглядывал.
Ничего общего с кукольной красотой Розамунд. Но лицо привлекает необыкновенной живостью – полные, чувственные губы, подчеркнуто женственная фигура. В то же время Сьюзен во многом напомнила ему покойного Ричарда Абернети. Форма головы, линия подбородка, глубоко посаженные вдумчивые глаза. В ней чувствовались та же сила характера, дальновидность и смелость в суждениях. Из трех представителей молодого поколения Абернети она одна, казалось, была выкована в том же огне, что и семейное богатство и благополучие. Ричард Абернети, тонкий знаток человеческой натуры, безусловно, встретил в Сьюзен качества, которые искал. Но в своем завещании он ничем ее не выделил. Не доверяя, как и Энтвисл, Джорджу, не обратив внимания на очаровательную глупышку Розамунд, разве не нашел он в Сьюзен то, что ему было нужно – наследницу, во всем достойную его? Логичнее всего предположить, что причиной тут был человек, которого его племянница выбрала себе в мужья...