Сьюзен задумчиво смотрела на Джорджа. Она мало общалась с этим своим родственником, и, когда они встречались, ей всегда было трудно разобраться в том, как она к нему относится.
Она спросила:
– Зачем ты на самом деле приехал сюда, Джордж?
– Да как тебе сказать... Пожалуй, для того, чтобы немного заняться сыскным делом Я порядочно думал о тех, прошлых похоронах, на которых мы все присутствовали. Тетушка Кора тогда, безусловно, заварила густую кашу. Я все ломал голову над тем, были ли ее слова пустой болтовней или имели под собой какую-то основу. А что в этом письме, которое ты так внимательно читала, когда я вошел?
Сьюзен медленно ответила:
– Это письмо, которое дядя Ричард написал Коре после того, как приезжал сюда повидаться с ней.
Какие черные у Джорджа глаза! Они всегда казались Сьюзен карими, но это не так: они черные, а в черных глазах есть какая-то странная непроницаемость. Понять, что на уме у человека с такими глазами, невозможно.
Джордж лениво протянул:
– Что-то интересное?
– Нет, не совсем, но...
– Можно взглянуть?
Секунду она колебалась, но потом вложила письмо в протянутую руку.
Джордж читал, повторяя монотонным голосом вслух отдельные фразы:
«Я был рад снова увидеть тебя после стольких лет... Ты прекрасно выглядишь... Обратная дорога была не очень утомительной...»
Внезапно голос его изменился, утратив ленивую мягкость:
«Пожалуйста, не говори никому о том, что я тебе рассказал. Возможно, все это ошибка.
Твой любящий брат
Джордж взглянул на Сьюзен.
– Что это значит?
– Это может значить все что угодно. Не исключено, что он просто имел в виду свое здоровье... Или какие-то сплетни об общих знакомых.
– Да, сказать трудно. Все это очень неясно, но наводит на размышления... Интересно, что же он все-таки сказал Коре. Знает кто-нибудь, о чем он толковал с нею?
– Мисс Гилкрист, вероятно, знает, – сказала Сьюзен задумчиво. – Мне кажется, она подслушивала.
– Ах да, компаньонка. Кстати, где она?
– Угодила в больницу после отравления мышьяком.
– Ты шутишь! – изумленно воскликнул Джордж.
– И не думаю. Кто-то прислал ей кусок отравленного свадебного пирога.
Ее собеседник опустился на один из стоявших в спальне стульев и протяжно свистнул.
– Похоже, – сказал он, – дядя Ричард не ошибся.
На следующее утро в коттедж зашел инспектор Мортон, сдержанный человек средних лет со спокойными, несуетливыми манерами, но с настороженным и проницательным взглядом.
– Вы понимаете, о чем идет речь, миссис Бэнкс, не так ли? – начал он. – Доктор Проктор уже говорил вам о мисс Гилкрист. Анализ крошек от пирога показал наличие мышьяка.
– Значит, кто-то умышленно хотел отравить ее?
– Смахивает на то. Сама мисс Гилкрист не в состоянии помочь нам. Твердит, что это невозможно, что никто не мог бы так поступить с нею. Не можете ли вы сказать что-нибудь по поводу этой истории?
Сьюзен покачала головой.
– Нет, я сама теряюсь в догадках. А почтовая марка и почерк ничего вам не говорят?
– Вы забываете, что оберточная бумага была, по-видимому, сожжена в котле. Да и вообще посылка, возможно, пришла вовсе не по почте. Молодой Эндрюс, шофер почтового автофургона, не может точно вспомнить, доставлял он ее или нет: в тот день он заезжал очень ко многим.
– Но... тогда как же это можно было сделать?
– Очень просто, миссис Бэнкс. Взять бумагу из-под какой-нибудь старой посылки с уже написанным на ней именем мисс Гилкрист и почтовым штемпелем, завернуть в нее пирог, а потом сунуть сверток в дверную щель для почты – она достаточно широка.
Инспектор помолчал и бесстрастно добавил:
– Это, знаете ли, было умно придумано, подсунуть свадебный пирог. Одинокие немолодые женщины сентиментальны в таких случаях, им приятно, что о них не забывают, когда справляют свадьбу. Коробка конфет или что-нибудь в этом роде могли бы вызвать подозрение.
– Мисс Гилкрист долго ломала голову над тем, от кого могла быть посылка, – медленно сказала Сьюзен, – но никаких подозрений у нее не возникло. Вы верно говорите, она была довольна и даже польщена. А этот пирог... достаточно в нем было яду, чтобы убить человека?