– У покойной было больное сердце, – сказал он, – но состояние ее здоровья не внушало опасений. Она обладала уравновешенным характером и поражала всех своей огромной энергией. Нет, миссис Инглторп не могла покончить с собой.
Следующим был вызван Лоренс Кавендиш. В его выступлении не было ничего нового, он почти слово в слово повторил показания брата. Заканчивая выступление, он вдруг смущенно сказал:
– Если можно, я хотел бы высказать одно предположение.
Лоренс посмотрел на коронера, который сразу воскликнул:
– Конечно, мистер Кавендиш, мы здесь для того и собрались, чтобы выслушать все, что поможет узнать правду об этом деле.
– Это только мое предположение, – пояснил Лоренс, – я могу ошибаться, но мне до сих пор кажется, что мама могла умереть естественной смертью.
– Как это возможно, мистер Кавендиш?
– Дело в том, что она уже некоторое время принимала тонизирующее, в котором содержался стрихнин.
– Вот так новость! – воскликнул коронер.
Присяжные были явно заинтригованы.
– Известны случаи, – продолжал Лоренс, – когда происходило постепенное накопление яда в организме больного и это в конце концов вызывало смерть. К тому же мама могла по ошибке принять слишком большую дозу лекарства.
– Мы в первый раз слышим, что миссис Инглторп принимала тонизирующее, содержащее стрихнин. Это весьма ценное свидетельство, и мы вам очень благодарны, мистер Кавендиш.
Был вызван доктор Вилкинс, который сразу высмеял это предположение.
– То, что сказал мистер Кавендиш, чистый абсурд. Любой врач вам скажет то же самое. Стрихнин действительно может накапливаться в организме больного, но при этом исключается такая агония и внезапная смерть, как в данном случае. Когда яд накапливается в организме, это сопровождается длительным хроническим заболеванием, симптомы которого я бы уже давно заметил. Поэтому считаю предположение мистера Кавендиша совершенно необоснованным.
– А что вы думаете по поводу его второго высказывания? Могла ли миссис Инглторп случайно принять слишком большую дозу лекарства?
– Даже три или четыре дозы не могут вызвать летальный исход. У миссис Инглторп имелся, правда, большой запас этой микстуры, она получала ее из аптеки Кута в Тэдминстере. Но чтобы в организм попало столько стрихнина, сколько было обнаружено при вскрытии, она должна была выпить целую бутыль.
– Итак, вы считаете, что эта микстура не могла явиться причиной смерти миссис Инглторп?
– Несомненно. Подобное предположение просто смехотворно.
Присяжный, задавший предыдущий вопрос, спросил у доктора Вилкинса, не мог ли фармацевт, изготовлявший лекарство, допустить ошибку.
– Это, конечно, возможно, – ответил доктор.
Однако Доркас, дававшая показания вслед за Вилкинсом, начисто отвергла это предположение, поскольку лекарство было изготовлено довольно давно, она даже помнила, что в день смерти миссис Инглторп приняла последнюю дозу.
Таким образом подозрения по поводу лекарства рассеялись, и коронер попросил Доркас рассказать все с самого начала. Она сообщила, что проснулась от громкого звона колокольчика и сразу подняла тревогу в доме. Затем ее попросили рассказать о ссоре, случившейся накануне.
Доркас почти дословно повторила то, что уже говорила нам с Пуаро, поэтому я не буду здесь приводить ее показания.
Следующей свидетельницей была Мэри Кавендиш. Гордо подняв голову, она отвечала тихим и уверенным голосом. Мэри рассказала, что она встала, как обычно, по будильнику в 4:30 и, одеваясь, вдруг услышала какой-то грохот, словно упало что-то очень тяжелое.
– Видимо, это был столик, стоявший около кровати, – предположил коронер.
– Я открыла дверь и прислушалась, – продолжала Мэри. – Через несколько мгновений раздался неистовый звон колокольчика. Прибежавшая Доркас разбудила моего мужа, и мы направились в комнату миссис Инглторп, но дверь оказалась запертой изнутри...
На этом месте коронер прервал миссис Кавендиш.
– Думаю, не стоит утруждать вас изложением дальнейших событий, поскольку мы неоднократно слышали, что произошло потом. Но я буду вам весьма признателен, если вы расскажете присутствующим все, что касается ссоры, которую вы нечаянно подслушали накануне.
– Я?
В голосе Мэри звучало плохо скрытое высокомерие.
Она неторопливо поправила воротничок платья, и я внезапно подумал: «А ведь она пытается выиграть время!»
– Да. Насколько я понимаю, – осторожно произнес коронер, – вы читали книгу, сидя на скамейке рядом с окном будуара. Не так ли?