Закончив с предварительными формальностями, коронер перешел непосредственно к делу.
– Скажите, мистер Мейс, в последнее время вы продавали стрихнин кому-нибудь, кто не имел на это специального разрешения?
– Да, сэр.
– Когда это было?
– В понедельник вечером.
– Вы уверены, что в понедельник, а не во вторник?
– Да, сэр, в понедельник, шестнадцатого числа.
– И кому же вы продали стрихнин?
Весь зал замер в напряжении.
– Мистеру Инглторпу.
Словно по команде, все головы повернулись в сторону Альфреда Инглторпа. Он сидел совершенно неподвижно, хотя в тот момент, когда юноша произнес свои убийственные слова, он слегка вздрогнул и, казалось, хотел подняться, однако остался сидеть и только хорошо разыгранное выражение удивления отразилось на его лице.
– Вы уверены в своих словах?
– Да, сэр, абсолютно уверен.
– Скажите, а на старом месте вы тоже продавали стрихнин любому желающему?
Юноша, и без того выглядевший довольно тщедушным, совсем обмяк под строгим судейским взором.
– Нет, нет, что вы, сэр! Я никогда так не поступал! Но это же был сам мистер Инглторп из Холла, и я подумал, что ничего не случится, если и продам ему то, что он просит. Мистер Инглторп сказал, что ему надо усыпить собаку.
В глубине души я посочувствовал молодому человеку, его естественному желанию угодить людям из «Холла» – тем более что они могут начать обращаться за покупками не к Куту, а в местную аптеку.
– При продаже яда покупатель обычно расписывался в регистрационном журнале?
– Да, сэр. Мистер Инглторп сделал это.
– Журнал у вас с собой?
– Да, сэр.
Журнал был передан присяжным, затем коронер произнес еще несколько грозных слов по поводу безответственности некоторых аптекарей, после чего отпустил до смерти перепуганного мистера Мейса.
И вот наконец настала очередь Альфреда Инглторпа. Зал замер. «Интересно, – подумал я, – понимает ли Альфред, что находится в двух шагах от виселицы?»
Коронер сразу перешел к делу.
– В понедельник вечером вы покупали стрихнин, чтобы усыпить собаку?
– Нет, в усадьбе вообще нет собак, за исключением дворовой овчарки, которая совершенно здорова, – спокойно ответил Инглторп.
– Вы категорически отрицаете, что в понедельник покупали стрихнин у Альберта Мейса?
– Да.
– Это вы тоже отрицаете?
И коронер показал Альфреду регистрационный журнал с его подписью.
– Конечно. Почерк абсолютно не похож на мой, вы можете в этом убедиться сами.
Он вынул из кармана старый конверт, расписался на нем и передал присяжным. Действительно, почерк был совершенно другим.
– В таком случае как вы объясните показания мистера Мейса?
– Думаю, он ошибается, – невозмутимо ответил Инглторп.
Коронер выдержал паузу и спросил:
– Мистер Инглторп, не сочтите за труд, скажите, где вы находились вечером в понедельник шестнадцатого июля?
– Честно говоря, не помню.
– Это звучит неубедительно, мистер Инглторп, – резко сказал коронер. – Попытайтесь все-таки вспомнить.
Инглторп пожал плечами.
– Точно не помню, но, кажется, в тот вечер я вышел прогуляться.
– В каком направлении?
– Этого уж я совсем не помню.
Лицо коронера стало еще более хмурым.
– Вы гуляли один?
– Да.
– А по дороге вы никого не встретили?
– Нет.
– Жаль, – сухо сказал коронер, – я вынужден констатировать, что вы отказываетесь сказать, где находились в то время, когда, согласно показаниям мистера Мейса, покупали у него стрихнин.
– Как вам будет угодно.
– Вы играете с огнем, мистер Инглторп.
«Sacré! – пробормотал Пуаро. – Этот идиот хочет, чтобы его арестовали?»
Действительно, показания Инглторпа звучали крайне неубедительно. Его словам не поверил бы даже ребенок, однако коронер быстро перешел к следующему вопросу, и Пуаро облегченно вздохнул.
– Во вторник утром у вас была ссора с женой?
– Простите, но вас неверно информировали. Никакой ссоры с женой у меня не было. Вся эта история выдумана от начала до конца. В то утро меня вообще не было дома.
– Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
– А что, моих слов вам недостаточно? – запальчиво спросил Инглторп.
Коронер промолчал.