Снег на солнце сверкал, резал глаза. С тревогой казаки смотрели вдаль.
Из-за холмов показались головы коней и верблюдов, мохнатые шапки и копья.
Войска Карачи обложили Кашлык.
Широкой дугой расположился татарский лагерь.
— Тенёта раскинуты, — сказал Карача, привстав на стременах, и засмеялся коротким, лающим смехом. — Из Кашлыка теперь и ворону не пролететь, и крысе не прошмыгнуть.
Татары переняли дороги, тропы и броды. Костры дымили по всему небосклону.
Ермак поднялся на вал, потянул ноздрями весенний воздух и велел пушкарям раздувать фитили.
Татарские конники сбивались в плотную массу.
Ударил барабан. Донёсся пронзительный вой.
Татары подняли изогнутые луки, пустили стаю стрел и понеслись.
Чадили пальники. Казаки, насупившись, заряжали пищали.
Южный ветер трепал жёлтые космы костров.
Татары на скаку разворачивались полумесяцем. Кривые сабли крутились над головами. Копыта коней взбивали талый снег.
— Подпускайте поближе! — крикнул Ермак пушкарям. — Махну саблей — стреляй!
Передовые рысью поднялись на косогор перед рвом и тотчас же начали осаживать.
Ермак взмахнул саблей. Дохнули дымом пушки. Торопливо застучали пищали.
На скате валялись мёртвые и раненые.
Потерявший всадника конь, вытянув шею, жалобно ржал. В снегу шипело и кружилось ядро.
— Огонь! — кричал Ермак.
Вал окутался облаком порохового дыма.
Пригибаясь к коням, татары бросились назад.
В жёлтом небе кружили орлы. За рекою садилось большое мутное солнце.
С высоты крепостных стен смотрел Ермак на бесчисленные дымки костров, на расплывающиеся во мгле пятна обозов. Быстро падала ночь. Загорались зелёные степные звёзды.
К татарам каждый день подходили новые силы. Карача повсюду рассылал гонцов:
— Говорите, обложили мы Кашлык. Зайцу не проскочить. Неверным теперь не уйти. Зовите всех под мою руку.
Татары к валу больше не приближались. Поставили палатки, построили шалаши и разъезжали вдалеке, так что ни пулей, ни ядром не достать.
— Хотят голодом нас дойти. Думают, как отощаем — голыми руками возьмут, — сказал Ермак и зло скрипнул зубами.
Рыбу промышлять стало трудно.
Пошли двое казаков на Иртыш со снастью. Думали разживиться лещами на утренней заре. Татары их поймали и повесили у себя в стане на вздёрнутых оглоблях.
Сошёл снег. Берёзы оделись зелёным пушком. На лужайках чуфыкали и бормотали тетерева. Широко разлился Иртыш, сбросив ледяную кольчугу.
В Кашлыке голодали. А из татарского лагеря ветер доносил вкусный запах варёного мяса. Татары ели конину и баранину, запивали кумысом из кожаных мешков. Острый запах татарских котлов кружил казакам головы. Едва ноги таскали.
Карача с жёнами и сыновьями своими отошёл подальше на восток, к Саусканским юртам. Туда стянули и главный обоз.
Подскакал как-то к Кашлыку всадник, бросил в ров мешок.
Вытащили его казаки — из мешка смрад. Развязали — видят: головы человеческие. Признали в них тех товарищей, что с осени поехали собирать ясак по дальним улусам.
— Лучше в битве сложить голову, чем умереть отощав, без славы, — говорили казаки.
На вылазку идти было нельзя. Навалятся татары скопом — сомнут. В поле с ними не сладить.
Решили подобраться к татарам во мраке и неожиданно напасть на них.
Ночью повёл Матвей Мещеряк половину казацкой дружины за крепостные стены.
В Кашлыке остался Ермак.
Чёрные тучи затянули небо. Накрапывал тёплый дождик.
Спустились казаки за вал, перешли ров и затаились в березняке.
Во тьме, звякая недоуздками, сыто пофыркивали кони и кто-то лениво тянул песню. Это татарский отряд сторожил дорогу.
Обошли его оврагом. Дальше никого не было.
В лагере догорали костры. Татары укрылись от дождя в палатки. Где-то у телег пёс побрехал и смолк.
Дошли казаки до Саусканских юрт. Мещеряк велел сесть, дух перевести.
Далеко, в Кашлыке, тускло тлели два огонька.
Атаман снял шлем, вытер вспотевший лоб и поднялся.
— Пошли, — сказал он тихо.
Напали казаки на стан Карачи. Рубили врагов тихо, без крика.
Не успели татары глаз открыть — половина уснула навеки. Другие бросились к обозу, клича коней.
Мещеряк не дал им оправиться, потеснил от обоза. Двух сыновей Карачи зарубил в сече. Сам Карача едва ушёл на коне.
Татары поскакали за помощью.
На востоке зазеленело небо, пахнуло утренним ветерком. Издали донеслись конский топот и крики.