Колокольный перезвон плыл над бревенчатой Москвой, над каменным Кремлем…
В Грановитой палате полно бояр. Новый 28-летний царь Федор Иоаннович как-то безучастно сидел на троне. Неподалеку от трона стояли с непокрытыми головами Матвей Мещеряк да Черкас Александров.
Дьяк громогласно объявил:
— Божию милостью государь всея Руси Федор Иоаннович объявить повелел всем людям русским и иностранным, что отныне и во веки веков он берет под свою руку Сибирское царство. И на оное Сибирское царство государь ясаку в год положил по двести тысяч соболей, да по десять тысяч черных лисиц, да по пятьсот тысяч белок больших сибирских…
Молодой царь все так же безучастно глядел куда-то, но качал согласно головой.
Гул не то изумления, не то удовлетворения такой громадной данью прошел по палате.
— А чтобы с Сибирского царства имать дань на государя исправно, учредить государь повелел против безбожного царя Кучума новое войско под началом воевод Василия Сукина да Ивана Мясного. А с ними на Камень-горы идти атаманам казацким Черкасу Александрову да Матвею Мещеряку.
…И снова падают в воду десять пар черных весел.
Вереница из тридцати стругов медленно движется против течения.
На переднем струге стоят под Ермаковой иконой-знаменем Черкас Александров да Матвей Мещеряк, смотрят вдаль.
На одном из стругов мужики, бабы, кучей навалены сохи и бороны. Там же Савка Керкун и остячка Анна, занятая кормлением своего семейства.
На носу струга стоит, замотанная в темный платок, Алена, как и атаманы Мещеряк с Александровым, смотрит вдаль.
Жена Савки Керкуна сует в рот ложку с едой самому младшему, уже полуторагодовалому сынишке, поит из кружки. А старший, уже почти пятилетний, широкоскулый парнишка бросил кусок хлеба на скатерть, потянулся к отцовской сабле, прислоненной к борту струга.
— Не трожь пока, — оторвался Керкун от каши. — Обрежешься!
Мальчишка захныкал.
Завертел головой и младший, отказываясь от еды Заплакал.
— Ну-к, веселей, казачки-остячки! — проговорил отец. — В Сибирь родимую возвращаетесь! Домо-ой!
Позади Алены возникла Мария, проговорила тихонько:
— Ох, Алена… Гляди не гляди — Ермак не встретит.
— Встретит! — возразила Алена. — Мертвым его ни кто не видел. Он живой. — Мария присела рядом с Керкуном.
— Упрямая…
Керкун глянул на Алену, произнес:
— Правду говорит. Людская память об Ермаке никогда не помрет.
ПРИМЕЧАНИЯ
«ЕРМАК»
Повесть
Впервые напечатана в журнале «Россияне», 1990 г.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.