— Стороной ведь узнал я, Аксюша, насчёт Ермака-то…
— Прости, дядя, — чуть слышно произнесла она.
— Чего тут прощать… Ты мне ответь лучше всё по истине…
— Что прикажешь, дядя?
— Люб он тебе?
— Люб.
— Да знаешь ли, кто он?
— Знаю, — скорее движением губ, нежели голосом отвечала девушка.
— Разбойник ведь он, душегуб…
— Был.
— Это верно, что был… Только ведь и за прошлое тоже отвечать приходится. У самого царя он в подозрении, а здесь скрывается. В Москве-то его ведь петля ждёт.
Ксения Яковлевна побледнела. Старик испугался.
— Оно, конечно, до Москвы отсюда не видать… Далеко. А всё же лучше было бы ему заслужить у царя, чем ни на есть, чтобы он его помиловал…
— Не пойму я что-то, — заметила девушка.
— В поход ему надо идти, вот что…
— В поход! — вскрикнула Ксения Яковлевна.
— Да.
— Куда?
— За Каменный пояс…
— Когда?
— Да чем скорее, тем лучше.
— И я пойду с ним! — вдруг воскликнула девушка.
— Окстись!.. Как ты в поход!.. В уме ли ты, девушка?
— Без него мне здесь не жизнь.
Ксения была бледна и вся дрожала. Семён Иоаникиевич испуганно глядел на неё. «Сейчас опять обомрёт. Господи!» — неслось в его уме.
— Вернётся он, заслужив царю, царь-батюшка его помилует, тогда мы сыграем вашу свадебку…
— Не верю я в это, дядя, не верю…
— Ты мне не веришь, Аксюша? — тоном упрёка сказал старик.
— Время ты хочешь протянуть. Из похода он может и не вернуться. Убьют его там, думаешь…
— Аксюша, Аксюша, какие ты речи ведёшь для меня обидные!
— Прости, дядя, не могу я расстаться с ним. Отпусти меня с ним в поход… Или я умру.
Она в изнеможении откинулась к стене.
— Ну, хорошо, я обручу вас до похода… Пойми же, шалая девушка, нельзя выходить замуж за непрощённого разбойника. Ермак идёт в поход волею, чтобы заслужить себе царское прощение. Он сам скажет тебе о том. А ты ему препятствуешь… Препятствуешь сама своему счастью…
— Счастью! — со вздохом повторила Ксения Яковлевна. — Нет, видно, не видать мне счастья!
Она горько заплакала.
VII
На старуху бывает проруха
Семён Иоаникиевич окончательно растерялся. Он вообще не мог видеть слёз, а слёзы племянницы положительно терзали его душу.
— Перестань, Аксюшенька, перестань… Что с тобой?.. Зачем же плакать?.. Чего убиваться?.. — прерывающимся голосом говорил он.
— Я люблю его, люблю… — шептала сквозь слёзы Ксения Яковлевна.
— Ну и люби, ведь не мешаю я тебе. О твоём же счастии забочусь, чтобы мужа твоего будущего из-под царского гнева вызволить, а ты в слёзы.
— Не любите вы его, не любите…
— Да кто тебе сказал о том?.. Кажись, сам Ермак скажет, что он мною обласкан, — отвечал Семён Иоаникиевич. — А что не такого жениха я тебе прочил, это верно… Прямо скажу, да и Ермак это знает и понимает. Ну да, видно, судьба… Того, за кого я метил тебя отдать и к кому послал грамотку, уж нет на этом свете…
— Боярин умер! — воскликнула девушка.
Трудно было разобрать, что было в тоне этого возгласа: радость или удивление?
— Отдал Богу душу, царство ему небесное.
— Отчего?
— Не угодил царю и казнён вместе с отцом своим…
— Ах, страсти какие на Москве деются! А ты меня, дядя, на Москву отправлять хотел… Бояре-то Обносковы, чай, не разбойники, а вот что…
Она не договорила и снова заплакала.
— Перед царём все равны, кого захочет — казнит, кого захочет — помилует…
— Вот видишь, — прошептала Ксения Яковлевна.
— Да скажи ты мне толком, о чём ты плачешь-то, чем ты несчастная-то? — уж с некоторым раздражением в голосе спросил Семён Иоаникиевич.
— Разлучить вы хотите меня с ним, разлучить…
— Никогда и в мыслях того не было… Ни у меня, ни тем паче у братца твоего… Намедни он за тебя да Ермака во как на меня напустился.
— В поход его гоните…
— Кто его гонит? Сам идёт. Давно уже этот поход он в мыслях держит.
— Ни в жизнь не поверю!
— Тьфу ты!.. — даже сплюнул старик Строганов. — Не сговориться с тобой, с шалой… Пойду пошлю за Ермаком, пусть он тебя сам усовестит. Кажись, уж на всё согласен, судьбу твою устроить хочу по твоему желанию, а ты, на поди, ревёшь, как белуга… Вылечил от хвори, пусть вылечит тебя и от дурости.
Семён Иоаникиевич снял руку с плеча племянницы, встал с лавки и быстро вышел. Ксения Яковлена не удерживала его.
Антиповна, заметив, что хозяин прошёл через рукодельную не в себе, поспешила к своей питомице.