— Что, моя касаточка, что, моя голубушка сизая… Чем изобидел дядюшка, что ты слёзы льёшь, глазки свои портишь распрекрасные! — подсела старуха к Ксении Яковлевне. Та молчала, продолжая плакать. — Ответь же ты мне, моя ласточка, что ты сделала супротивного против дядюшки, что он обидел тебя, свою любимицу? Николи того не бывало.
— Он в поход идёт, — сквозь слёзы тихо проговорила Ксения Яковлевна.
— Кто в поход? Семён Аникич… — удивлённо посмотрела на неё Антиповна.
— Нет, Ермак.
— Ермак… — повторила ещё более удивлённо старуха. — А тебе-то что… Ты здорова, от хвори он, дай ему Бог здоровья, тебя вызволил, что же тебе ещё от него надобно?..
— Я люблю его, няня, люблю…
Антиповна отняла руку от талии своей любимицы и встала.
— Что-о!.. — произнесла она, как бы требуя повторения этого поразившего её признания. Но девушка не повторила его. Она сидела, низко опустив голову и закрыв лицо рукавом сорочки. Крупные слёзы продолжали капать на её голубой штофный сарафан.
— Опомнись, девушка, в уме ли ты, что такие говоришь речи несуразные?.. Если ты и впрямь дяде всё это вымолвила, то мало он изобидел тебя, побить тебя надо!
— Ах, не то совсем, няня, ты не понимаешь, — возразила Ксения Яковлевна, вытирая глаза рукавом сорочки.
— И понимать не хочу я! Да и чего понимать-то?..
— Дядя согласился.
— На что согласился?
— На нашу свадьбу.
— Известно дело, что согласился на свадьбу с боярином, для того и послали ему грамотку.
— Не с боярином, а с Ермаком Тимофеевичем.
— С нами крестная сила, — перекрестилась истово старуха, — ума решилась девушка. И с чего это с тобой сталось, бедная?
— Что ты, няня, я в своём уме…
— Кабы в своём была, не взводила такой поклёп на Семёна Аникича, что согласился выдать тебя за разбойника заместо боярина…
— Боярин-то этот на том свете…
— Как так?
— Да так, мне дядя сейчас сказал, согрубил он царю-батюшке, тот его и казнил…
— Да что ты! Правду баешь, девушка?..
— Как есть правду истинную.
— Царство ему небесное, место покойное, — истово перекрестилась Антиповна. — А Ермака-то боярином что ли сделали?..
— Нет, не сделали, — сквозь слёзы улыбнулась Ксения Яковлевна, — челобитье об нём к царю пойдёт о прощении. В поход он сбирается за Каменный пояс, заслужить царю хочет.
— Что ж, это хорошее дело.
— Оттого и плачу, что дядя меня с ним не пускает…
— Куда с ним?
— В поход…
Антиповна посмотрела на питомицу с удивлением, смешанным со страхом. «Что бы это значило? — неслось в её уме. — Говорит девушка как будто и разумно, а вдруг начнёт такое, что мороз по коже подирает. Али надо мною, старой, шутки шутит?.. Как может согласиться Семён Аникич выдать её замуж за Ермака, коли его не сделали боярином?»
В уме старухи не укладывалась мысль о возможности брака её питомицы не с боярином. «Самому царю-батюшке и то бы в пору такая красавица», — думала Антиповна, глядя на свою любимицу. И вдруг что? Её сватают на Ермака, за разбойника… Она, когда он сделался её любимцем, вызволившим от хвори Ксению Яковлевну, мекала его посватать за одну из сенных девушек, да и то раздумывала, какая решится пойти, а тут на поди… сама её питомица. Антиповна отказывалась этому верить.
— Не пойму я что-то, Ксюшенька, какие ты речи ведёшь странные… То, что дядюшка согласен на твою свадьбу с Ермаком, то, что ты в поход с ним просишься… Опомнись, касаточка, может, не по себе тебе? Голова, может, болит?
— Да нет же, няня, я говорю только правду. Уж давно я люблю его… Оттого мне и недужилось. Как стал он ходить, мне и полегчало, а не от его снадобья.
— Это ты оставь, снадобье пользительное. Не тебе одной, а и другим помогло, — остановила её старуха.
— Может быть. Только мне полегчало от того, что я увидела его, моего желанного…
— Стыдись! Что говоришь, девушка!
— Что мне стыдиться, няня? Дядя хочет обручить нас.
Антиповна молчала. Она поняла, что её питомица говорит серьёзно, что это не бред её больного воображения, что сватовство Ермака совершившийся факт, что Семён Иоаникиевич действительно дал своё согласие. «Из ума выжил старый!» — мысленно она пустила по его адресу.
— Не дело ты, девушка, затеяла, — сказала она после продолжительной паузы.
— То есть как это?..
— Да так… Какая же тебе пара Ермак Тимофеевич?.. Красавице этакой, богачке. Да и что скажет братец Максим Яковлевич?..
— Он согласился ещё раньше дяди. Ермак сказал о том…
— Ишь ты, все как сговорились. Но ведь в том твоя воля, девушка?